Император брезгливо отталкивает Спора, задремавшего на его плече. И берет ребенка на руки.
Ты умеешь быть неотразимым... Шепчешь несмышленышу дешевые комплименты, накручиваешь на палец нежную черную прядь, гладишь тонкую детскую шейку и голые худенькие коленки, едва заметно трогаешь губами открытый висок, беззащитный, как лепесток белой розы, упавший в ледяную воду...
Актея поднимается со своего места и пробирается между гостями - к выходу...
- Ты куда?! - Дорифор хватает ее за руку,- Открой лицо, Актея! Тебе ли прятаться от нас?!
- Оставь... знаешь ведь - не денусь никуда!
- Нет, погоди!.. - он нарочно говорит очень громко, почти кричит,- Ты, значит, пренебрегаешь нами... Друзья императора тебе некстати?!
Ага! Дело сделано... Нерон почуял скандальчик! Он спускает девочку с колен, легким шлепком возвращая ее к действительности, и устремляет нетерпеливый взор на свою строптивую рабыню...
Дорифор и Актея стоят друг против друга, и душный воздух триклиния начинает звенеть от магнетизма их взаимной ненависти. Присутствующие замирают в немом предвкушении... Поединок быка и змеи!
- Может быть, ты потанцуешь, Актея?! - сквозь зубы произносит Дорифор, - Ты могла бы порадовать императора... Только тряпка эта - ни к чему тебе...
- Убери руки! - восклицает Актея, предупредив грубое движение Неронова "супруга"... И сама - резким нервным движением - отдергивает вуаль... Бледное, строгое лицо, резкая морщинка посреди лба - словно он все время страдальчески хмурится. Эту вуаль не снимешь. Актеи нет на пиршестве Нерона. Она таинственно скрыта.
Вот оно, чего еще не бывало!
- Я хочу, чтобы ты танцевала! - кричит Нерон, потирая ладони в счастливом нетерпении...
- Уволь, цезарь... здесь душно!
- Не беда! Ты слишком - одета, друг мой! Сбрось все лишнее - и танцуй!
- Не требуй от меня невозможного... - голос Актеи обречено слаб... Она уже поняла, что противиться бесполезно...
- Я хочу, чтобы ты танцевала! Эй, там!.. Музыки! Ну... Ты не хочешь доставить мне удовольствие?!
Император с торжественным видом щелкает пальцами - в то же мгновение две рабыни-мулатки хватают Актею за руки... Надо умудриться раздеть ее красиво... Черное покрывало взлетает вверх, раздуваясь, как парус пиратской триремы... Тонкая туника, почти разорванная пополам, падает к ногам Актеи... На ней теперь нет ничего, совсем - совсем ничего...
Она стоит перед ними - нагая... Ни тени смущения - как статуя Медицейской Венеры, привыкшей к взорам любопытствующих...
