«Ну», — подумал Мерлин с грустно-нежной улыбкой, — «похоже, что твоё решение дать мне ПИКА всё-таки сработало. У меня, на самом деле, будет очень много времени чтобы жить, папочка».
Он пристально вгляделся в отражение своих голубых глаз, выискивая какой-нибудь признак того живого человека, которым он когда-то был, затем отбросил эту мысль и снова подкрутил свой ус.
Нимуэ Албан никогда не испытывала соблазна к смене пола, ни в своём собственном биологическом теле, ни во временном, используя своего ПИКА. Однако другие больше любили приключения, и ПИКА были разработаны, чтобы быть полностью функциональными во всех смыслах. И с тех пор, как эта технология стала доступна, конструкторы ПИКА не видели причин запрещать своим покупателям перенастраивать пол, а также общий внешний вид своих чудесных, дорогостоящих игрушек.
Учитывая, что общества Сэйфхолда было ориентированно на мужчин, Нимуэ, наконец, воспользовалась этой возможностью.
Были, конечно, некоторые ограничения даже у самой способной технологии. ПИКА нельзя было сделать значительно ниже или выше, чем он был раньше. Был некоторый допуск, но не очень большой. Плечи могли быть расширены, бёдра сужены, гениталии и тазовые структуры перегруппированы, но основные физические размеры самого ПИКА в значительной степени зависели от размеров его исходной человеческой модели. К счастью, Нимуэ Албан была женщиной выше среднего роста, даже для того общества, где она родилась и чьи члены с детства были благословлены превосходной медицинской помощью и соответствующей диетой. Как женщина на Сэйфхолде, она была бы великаншей, и «Мерлин» был лишь немного выше большинства мужчин, которых он мог встретить.
Нимуэ также добавила несколько разумно размещённых шрамов здесь и там, подобных тому, что был на щеке Мерлина. Мерлин был воином, и она не хотела, чтобы кто-то задался вопросом, как кто-то достиг его лет и доблести, не получив ни одного ранения.
Решение стать мужчиной было нелёгким, несмотря на логику, которая делала это практически неизбежным. Нимуэ Албан никогда не хотела быть мужчиной, и никогда не испытывала какого-либо физического влечения к женщинам, и впервые глядя в полноростовое зеркало на тело обнажённого Мерлина, бесспорно мужского — и очень мужественного — телосложения, отошла от «него» с очень смешанными чувствами. К счастью, Нимуэ позволила себе — или вернее, позволила Мерлину — два сэйфхолдийских тридцатидневных месяца привыкать к «его» новому телу.
