Но сегодня вечером, по какой-то причине, вместо этого он почувствовал озноб. Без сомнения, это было просто от беспрецедентной природы требований Майкла, но ему почти показалось, что тени пересекали лица Архангелов, несмотря на непоколебимое пламя огней.
— Тимоти!
Голос отца Майкла оторвал Тимоти от этих тревожных мыслей, и он поднял глаза, когда Майкл появился из боковой двери, прямо рядом с алтарём.
— Что всё это значит, Майкл? — спросил Тимоти. Он остановился, чтобы преклонить колени перед мозаикой, затем поднялся, касаясь пальцами правой руки своего сердца, а затем губ, и прошёл по центральному проходу. Он знал, что сказанное прозвучало резко, грубо, и попытался смягчить собственный голос. Но это нарушение обычного порядка вещей, особенно так скоро после Посещения, вызвало у него взволнованность и беспокойство.
— Прости, что вызвал тебя таким способом, — сказал отец Майкл, — но у меня не было выбора. У меня ужасные новости, ужасные новости. — Он покачал головой. — Худшие новости, которые только я мог себе представить.
Сердце Тимоти как будто остановилось на мгновение, когда в голосе Майкла зазвучал ужас. Он застыл на середине шага, затем заставил себя продолжить свой путь к священнику.
— Что за новости, Майкл? — спросил он гораздо мягче.
— Идём.
Это было всё, что сказал священник, и он шагнул обратно в дверь. Она вела в ризницу, Тимоти понял куда он направляется, но Майкл прошёл дальше через другую дверь на дальней стороне ризницы. Узкий лестничный пролёт вёл вверх, и священник даже не остановился около свечки или лучины, когда он повёл Тимоти вверх по нему.
Ступени завивались вверх, и Тимоти быстро узнал их, хотя прошло больше сорока лет с тех пор, как он в последний раз сам поднимался по ним. Они выходили на высокую прямоугольную колокольню к огромным бронзовым колоколам, расположенным под остроконечным шпилем на самом верху.
К тому времени, когда они достигли вершины, Тимоти уже задыхался, а Майкл буквально спотыкался от усталости от заданного им темпа. Но он всё ещё ничего не говорил и не останавливался. Он только подложил своё плечо под люк, откинул его вверх и пролез сквозь него.
Странное, тусклое сияние полилось из раскрытого люка, и Тимоти на секунду заколебался. Затем он усмирил свои нервы, потянувшись к своей вере. Он последовал за своим другом и священником через люк, и сияние усилилось, когда тот, кто ждал их, повернулся к нему, и мощь его присутствия распространилась вокруг.
