— При всём моём уважении, администратор Лангхорн, — сказала Шань-вэй, — я не считаю, что ваша политика действительно представляет собой реальный консенсус. Я была, как вы помните, членом Совета, как и шесть моих коллег по нынешней Александрийской Коллегии. Мы все выступили против вашей политики, когда вы впервые её предложили.
«Что», — подумал Као-юн, — «разделило голоса на восемь к семи, что на два меньше, чем квалифицированное большинство, в котором вы нуждались по колониальной хартии, чтобы изменить шаблоны, не так ли, Эрик? Конечно, вы уже ушли вперёд и сделали это, что поставило вас перед крошечной проблемой. Вот почему Шань-вэй и другие обнаружили себя случайно исключёнными из Совета, так ведь?»
— Это правда, — сказал Лангхорн с холодком в голосе. — Тем не менее, никто из вас не является сейчас членом Совета, а нынешние члены Совета единогласно поддерживает эту политику. И какую бы другую древнюю историю вы ни пожелали эксгумировать, я повторяю, что эта политика будет поддерживаться, и она будет соблюдаться на всей территории колонии. В которую входит и ваш так называемый Александрийский Анклав.
— А если мы решим не соблюдать её? — Голос Шань-вэй был мягким, но спины одеревенели во всём зале заседаний. Несмотря на десятилетия всё более ожесточённых дебатов, впервые Технари публично озвучили возможность активного сопротивления.
— Это было бы… неблагоразумно с вашей стороны, — сказал Лангхорн через секунду, покосившись на Као-юна. — До сих пор это был просто вопрос публичных дебатов по вопросам политики. Однако теперь, когда эта политика была установлена, активное неподчинение становится предательством. И я предупреждаю вас, доктор Пэй, что, когда ставкой является выживание или вымирание человеческой расы, мы готовы принять любые меры, которые окажутся необходимыми, для подавления измены.
— Понимаю.
Голова Пэй Шань-вэй развернулась, когда она медленно оглядела всех сидящих советников ледяными карими глазами, настолько тёмными, что они были почти чёрными. — «Сегодня они кажутся ещё более тёмными», — подумал Као-юн, — «и выражение её лица было мрачным».
— Я сообщу об итогах этого собрания остальной части Коллегии, Администратор, — сказала она, наконец, ледяным голосом. — Я также сообщу им, что мы должны соблюдать вашу «официальную политику» под угрозой физического принуждения. Уверен, что Коллегия ответит вам так быстро, как только сможет.
Она повернулась и вышла из зала заседаний ни разу не оглянувшись.
