Опять я проговариваю вслух свои мысли! Эта дурацкая привычка появилась у меня еще в дурдоме. Шучу, конечно. Она появилась задолго до того, как я туда попала! Потому, видимо, и попала…
— Куда попала? — переспросил он. Да что ж это со мной такое?
Катька стояла молча и крутила пальцем у виска: она уже привыкла к мои выходкам, но не ожидала, что этим путем я заигрываю с молодыми людьми.
— Да так, мысли вслух, — покраснела я. — Не обращай внимания.
— С тобой все хорошо? — заботливо поинтересовался он. Прозвучало это как: «Ты до конца излечилась в дурке?»
— Да, все в порядке. Иди, а то пообедать не успеешь. До вечера.
— Ну, давай. В шесть у входа.
Мы смотрели ему в спину, а когда он удалился на приличное расстояние, Любимова принялась возмущаться:
— Ты что, правда пойдешь? — Так, еще один человек попал в список недовольного моими действиями большинства. Я кивнула. — Тебе мало того, что вчера было? — По дороге сюда я пересказала ей свое институтское приключение. — Ладно, все равно ведь тебя не отговоришь. И опять ведь твой новый парень связан с убийством. Как это на тебя похоже! — не удержалась она от шпильки в мой адрес, не уходя при этом далеко от истины. — К тому же дом, в котором он живет… Я попробую разложить на него Таро. — Вот уже полтора года Катька не расстается с этими дурацкими картами. До того как она взялась гадать, я считала ее самым отъявленным скептиком среди всех моих знакомых.
— Слушай, успокойся. Бильярд — людное место, ничего со мной не случится.
С этим она вроде как согласилась. Мы еще немного постояли.
— Давай попробуем найти мобильник, — предложила Катя, посмотрев по сторонам и под ноги. — Сколько времени прошло с момента убийства?
— Ее убили рано утром девятого, либо поздно ночью восьмого, кому как по душе. А сегодня у нас двенадцатое.
— Значит, четыре дня. Н-да, шансы крайне малы, но попробовать стоит.
— Шансов нет вообще и пробовать, соответственно, не стоит. — В отличие от подруги, я была закоренелой пессимисткой. — Менты тут уже все прочесали вдоль и поперек. Если б был телефон, они б его нашли.
Любимова одарила меня самоуверенной и несколько загадочной улыбкой.
— Юль, а кто из твоих родителей чаще что-нибудь находит — мама или папа?
— Мама, конечно! Папа вообще неспособен что-либо отыскать, даже если это «что-либо» лежит у него перед носом!
— Вот! — обрадовалась Катя. — Женщине лишь дана способность находить, а опера в своем большинстве — всего-навсего мужчины.
