— В полк зовут? — Спросила жена устало.
— Зовут.
Большего он ей говорить не хотел, да и не мог, сам не знал, зачем его зовут.
Бахарев усадил его за стол, перед этим руку пожал, казак он был простой, несмотря на то, что заместитель командира полка. Сел напротив и мяться стал, как будто слова искал для неприятного разговора.
— Слушай, Саблин, тут так вышло, что тебе звание присвоили…
Он говорил это так, как будто присвоили звание по ошибке, Аким насупился от первых его слов. Есаул продолжал:
— Я вчера пришёл, а приказ уже и полковником подписан, и начштаба Никитин тоже подписал. Я тебе честно скажу, я после этого вашего рейда, я бы повременил с этим. — Он опять помолчал, а Саблин смотрел на него исподлобья и не мог понять, чего есаул от него хочет.
— Я с твоим сотником поговорил, он мне говорит, что более достойных бойцов в его сотне нет, да может, так оно и есть. Но понимаешь… — Бахарев морщится словно от невкусного чего то, — не вовремя всё это сейчас. Не ко времени.
— Ну что ж, — говорит Аким, — раз так, то отменяйте приказ. Авось не в первый раз, в третий уже…
— Да причём тут «отменяйте», — снова морщится есаул, — просто среди казаков стали говорить, что звание тебе дали, когда траур по убитым тобою однополчанам ещё не прошёл.
— Мне звание не давали, мне его присвоили, — холодно говорит Аким. — И в приказе сказано «за безупречную службу».
— Да, да, да, — есаул даже руки поднял, словно сдавался, — так всё, так. Но казаки хуже баб стали, языками треплют, как помелом машут. Вот если бы дождались окончания следствия и тогда всем бы рты заткнул.
— И что ж теперь делать? — Аким даже не знал, что и сказать.
— Как твой бок, как рука? — Вдруг спросил Бахарев.
Тут Аким и пожалел, что не остался в госпитале. Но делать было нечего, и он сказал:
— Да нормально.
Для наглядности пошевелил пальцами.
— Это хорошо… Слушай, Саблин, вот, что я тебе скажу, чтобы поунять весь этот трёп, ты давай, запишись завтра в сводную сотню охотником, добровольцем запишись. Запишешься туда урядником, после уже никто болтать не будет.
— Так мне ж через восемь месяцев только в призыв! — Говорит Саблин, уже всерьёз жалея, что выписался раньше времени.
— Да нет, — есаул махнул рукой, — какой призыв, сотню собираем в помощь двум степным станицам. Понимаешь, таких дождей старики отродясь не видали, вся степь в болото превращается, сплошная вода. Две станицы: Карпинская и Нагаево, знаешь, где они?
— Нет, — отвечает Саблин, он и вправду не знал.
