— Я не знаю, Уилл мой сын или нет, — тихо сказал он, пока его подбородок лежит на моей голове, а его руки прижимают меня к груди. Его сердце учащённо бьётся.
Я прижимаюсь сильнее, чтобы подбодрить его пока он говорит.
— Мне было шестнадцать, когда он родился. Несовершеннолетний. Хильда была женой моего отца. По закону это делало ребёнка у неё под сердцем его. Без теста на отцовство и сомнений никаких не было. Я умолял её, — он замолчал, и его плечи напряглись. — Я, нахрен, на коленях ползал, чтобы она дала разрешение на тест на отцовство. Она отказалась, заявив, что ребёнок не мой. Мы пользовались презервативами. Однажды презерватив порвался, и сроки сходятся. Я знал, если расскажу отцу, он, скорее всего, отправит её на аборт. Если бы он хоть на секунду подумал, что ребёнок не его, лицо Хильды послужило бы боксёрской грушей, а потом наступила бы моя очередь. Меня не волновало, что он сделает со мной. Но я не мог быть уверен, что он не отправит её сделать аборт. Я не мог рассказать ему. У меня не было ни власти, ни достаточного возраста в этой ситуации.
Мне кажется, что моя грудь взорвётся от боли, возникшей от его слов, от осознания того, какой страх он испытал, в какой неизвестности жил. Иметь ребёнка и не знать, твой ли он, эта боль, которую я не могу вообразить.
— В день, когда мне исполнилось восемнадцать, я снова пошёл к Хильде. Я умолял провести тест на отцовство. Она отказалась. Чем старше он становится, тем больше я вижу собственное лицо, когда смотрю на него. Не моего отца. Себя. У него мои глаза — глаза моей матери. Ещё через год отец развёлся с Хильдой и женился на модели, которую встретил на благотворительном мероприятии. Ей было двадцать два. Брачный договор затрагивал и детей. Уилл остался с моим отцом. Хильда не пыталась бороться за него из-за страха, что отец превратит её жизнь в ад. Она испугалась его угроз и оставила Уилла там. С моим отцом… монстром. Я принялся искать адвоката, который был бы достаточно сильным, чтобы не испугаться моего отца. Я наконец нашёл такого. Мы медленно работаем над тем, как лучше с этим справиться. Я не хочу, чтобы мой отец навредил Уиллу. Мне нужно узнать, мой ли он, осторожно. Чем я и занимаюсь прямо сейчас, — он замолчал, потерявшись в мыслях. — Я никому не говорил о своих попытках выяснить отцовство Уилла. Даже Джасперу. Ты единственный человек, кто знает. Ответ «да», Бьюла, у меня есть секреты. Грёбанные кошмары, которые я держу при себе. Потому что было не подходящее время рассказывать тебе, что я могу скоро оказаться в суде, и это будет в новостях. Моё лицо будет на всех каналах, если это продолжится. Ничего больше не останется в секрете.
