- Как нет?
- Ну, не купил. На что оно мне? Таскаться с ним. Наши первобытные предки не имели ружей, да с голоду не помирали. Жили, питались.
- Но ведь теперь не каменный век, милый! Как тебя попросту звать-то?
- Стежка.
- Ну вот, Стежка. К старому-то у нас позарастали стежки-дорожки. Как же без ружья-то?
- Обхожусь вот. Я ведь несовершеннолетний. Может, и куплю потом.
- Интересно! Ну, расскажи, как же ты охотишься без ружья?
- Как вам рассказывать-то? Пойдемте со мной - сами увидите. Мне как раз сейчас надо осмотреть свое охотничье хозяйство.
Я с удовольствием согласился. И мы со Стежкой вышли из дома. Во дворе я его спросил:
- Охотничьи собаки у тебя есть?
- Какие собаки? На собак надеются те, у кого своей смекалки не хватает. Собака ему найдет, укажет, где зверь, где птица. Я и без собаки знаю, кто где живет в лесу. Здешние места я изучил как свои пять пальцев.
ТЕТЕРЕВА В КОРЗИНКЕ
Шли по селу. Оно кругом в лесу, в горах. Самое типичное село горнозаводского Урала. Стежка шагал впереди, в черном дубленом полушубке, в шапке-ушанке, в подшитых валенках. Брюки выпущены на голенища. Сам высокий, но по-детски худенький.
Возле каменной трансформаторной будки, откуда, словно паутины, во все стороны расходятся провода, Стежка обернулся и сказал:
- Пойдемте в этот проулок, тут до овина ближе.
Вышли в открытое заснеженное поле, а за ним - седой кудрявый березник. А этот березник, гляжу, почти весь усыпан черными точками, похожими на грачиные гнезда.
- Там что, косачи, на березах-то? - спрашиваю парня.
- Они, поляши. Тут их сотни. В стаи собираются на зимовье-то. Все равно что домашние. Я уже их ладно поубавил. Смотрите, сидят, нахохлились. Видят нас, а лететь не собираются.
"И верно, какие смирные!" - подумал я, еле поспевая за длинноногим Стежкой. По узкой тропинке, переметенной поземкой и чуть взгорбленной, парень шагал твердо, уверенно. А я чуть ступлю неправильно, в сторону от снежного гребня, так нога сразу увязнет почти до колена. Но иду, балансирую, как на жердочке, и потею, хотя морозец изрядный. Мирюсь со всем. Надо же посмотреть, как охотится Евстигней Поликарпович, первейший промысловик в здешней округе.
За березовой кулисой снова было поле, круглое, как чаша. А в этой чаше - длинные ометы соломы, большой крытый ток, а чуть в сторонке помещение зерносушилки.
- Вот и пришли, - повернувшись ко мне, сказал раскрасневшийся парень. - Тут я и ловлю поляшей.
- Косачи, так их у нас называют, - заметил я.
