«Ногам достанется», — подумал Кучерганов, зная, что радиация квадратично возрастает с уменьшением расстояния, но торопился медленно, стараясь не допустить какой-нибудь оплошности.
От уровня радиоактивной воды, которая слегка парила, до верхнего среза борта люльки было сантиметров тридцать.
«Сойдет», — подумал Кучерганов и глянул вниз, туда, где была атомная активная зона.
Пахло влажной теплой духотой от парящей воды и от сырой активной поверхности нижней части полусферы верхнего блока.
По сути дела, Кучерганов оказался внутри ядерного реактора, который всего лишь два дня назад работал на полной мощности. Совсем рядом, рукой достать, — внутренняя поверхность крышки с темно-коричневым слоем радиоактивной коррозии, похожим на ржавчину. От нее исходит интенсивное бетта-излучение, да и наведенные гамма-лучи тоже хорошо светят.
Внизу, под семиметровым слоем воды, атомная зона с активностью ядерного взрыва, которая, правда, в основном поглощалась слоем воды.
Прямо перед ним — штанга привода, тоже с большой наведенной активностью.
Там, где поверхность воды была притемнена тенью крышки, проглядывались шестигранные ячейки активной зоны, сияющие голубоватым свечением Черенкова.
Кучерганов хорошо знал, что особенно красиво это зрелище ночью, когда в центральном зале погашены огни, а заглушенный реактор вскрыт и заполнен водой.
Кажется тогда, что перед тобою кусок звездного неба с пылающими голубым огнем шестигранными ячейками строго организованной галактики. Странное чувство охватывает тогда душу. Кажется, что ты в космосе. И до звезды — рукой подать. Семь метров до звезды!
— Быстро! — крикнул Кучерганов и, натянув приспущенный на подбородок респиратор, взял поданный Кремнем строгач.
Затем приладился, вытянулся вперед на бруствер люльки, которая чуть прогнулась передней стенкой под тяжестью его тела.
«Ах, как зыбко все! А разве космический корабль в космосе не пылинка всего лишь в мировом пространстве?» — подумал Кучерганов и крикнул:
— Свети!
Вспыхнул луч фонаря, ярко осветив изуродованный взрывом привод. Кучерганов опустил на глаза сварочные очки и протянул вперед руку со строгачом.
Трах! Бах-х! Трах-х! — полыхнуло голубым огнем разрядов сварки.
Ток был очень большой, и Кучерганов рассчитывал переплавить в этом месте привод.
Трах! Ба-бах! Трах-трах! — гремели разряды электрострогача, наполняя пространство центрального зала раскатистым эхом. Объем между уровнем воды и крышкой реактора заполнился голубоватым едким радиоактивным дымом.
