«Прошу тебя, Кучерганов!»
«О чем же просит он?.. О чем?» — думал Василий, ощущая, что ему стыдно от этих слов. А звучали они в нем звонко и четко.
«Да, он вправе просить, — думал Кучерганов. — Все он для меня сделал, вниманием и заботой окружил… Хорошо ли не прислушиваться к горячему призыву такого человека? Очень ли часто люди так хорошо расположены друг к другу? Нет, не часто. И хамло же я буду, ежели не откликнусь на крик его души…»
А ремонт уже начался. Реактор остановили и расхолодили. Конечно же ввели борную кислоту, чтобы скомпенсировать воздействие застрявшего регулирующего стержня.
Все исправные приводы расцепили с регулирующими стержнями.
Делал это все Кучерганов, стоя на верхнем пятачке крышки реактора, а помогали ему в этой работе два молодых слесаря.
Могли, конечно, тут обойтись и без него. Но в реакторе были взрывы гремучки, поврежденными могли оказаться и другие приводы, а Кучерганов испытывал инструмент собственной конструкции — «ключ-прошивень», который по его задумке должен был достичь места сочленения кассеты и привода даже в том случае, если тот будет солидно погнут.
Наконец все было сделано. «Здоровые» приводы извлекли из реактора, и остался один поврежденный, который никак не поддавался.
А крышку реактора надо было с корпуса снимать, потому что предстояла еще перегрузка атомной активной зоны.
Но как снимешь ее, если она через покореженный взрывом привод соединена с высокорадиоактивным регулирующим стержнем?
Думали-гадали…
Уровень борированной воды в реакторе подняли до самого фланца, так что над атомной зоной, имевшей активность ядерного взрыва, образовался семиметровый слой водяной защиты.
Зацепили крышку реактора краном и начали очень медленный подъем.
И хотя контроль этой операции производили начальник смены атомной станции и старший мастер реакторного зала, но Кучерганов тоже надел пластикатовый комбинезон и, захватив с собой мощный ручной фонарь, спустился вниз, в надреакторную шахту.
Внушительная, четырехметрового диаметра, крышка реактора, имевшая конфигурацию толстой круглой шайбы с полусферой внутри, из которой торчала целая батарея нержавеющих толстых труб-чехлов, была подвешена на траверсе двухсоттонного мостового крана, блестела в свете ртутных ламп и со стороны напоминала многоствольный миномет.
Зазор между нижним срезом крышки реактора и фланцем корпуса достиг уже полуметра.
Кучерганов, вспоминавший беседу с директором, ходил по дну шахты, привыкая к острому запаху пластикатовой одежды, стальной облицовки стен и пола и еще к особому утробному запаху радиоактивного железа, которым веяло из нутра вскрытого реактора.
