Что-то потянуло его к этой книге. А что — и сам не знал. Взял ее, и сразу показалась она ему очень нужной и дорогой. Будто только что снял со станка, прямо из-под резца, готовую деталь. Тяжеленькую, теплую. Приятно держать. Или остывающий сварной шов погладил. Еще горячий, пахнущий дымком и разогретым металлом. Но терпеть можно. Такой же тяжелой, горячей и значительной казалась книга о древних мудрецах.
И теперь, не понятый Татьяной, уходил Рыжов в другую комнату, прижав книгу к груди и испытывая острое желание читать малопонятное, но притягивающее, будто в книге этой содержалась главная тайна его жизни.
«А как говорят некоторые, в том числе поэт Херил, он же Фалес, первый сказал, что души людей бессмертны… А выйдя из дому в сопровождении старухи, чтобы наблюдать звезды, упал в яму, и когда он заплакал, старуха сказала ему: не будучи в состоянии видеть то, что у тебя под ногами, ты, Фалес, думаешь познать то, что на небе…»
Удивила фраза старухи Рыжова, даже вроде как просветлила душу.
«Свой человек», — подумал, он про Фалеса.
И бывает же так! Эта книга попалась ему в руки в тот самый момент, когда в душу все чаще стала наведываться тоска не тоска, а так, что-то непонятное, будто ощущение потерянности.
Работал Рыжов сварщиком в монтажно-наладочном управлении. Сокращенно МНУ. Вечный сварочный загар, щемящая боль в глазах от нахватанных сварочных зайчиков, прожоги одежды и точечные желтоватые подпалины кожи на руках от брызг расплавленного металла, едкий, першащий запах дыма, змеиное шипение сварочной дуги, звонкие удары металлического молотка, отбивающего шлак, — все это сопровождало его изо дня в день, из недели в неделю, из года в год.
Работник он был особенный. Простую, несложную работу не любил. Оттого, видно, сварные стыки, которые, были на легких прямых участках трубопроводов, варил неохотно, порою делал работу с браком и подолгу переваривал, нервничая и злясь.
Но если стык выходил позаковыристее, в труднодоступном месте, где чуть ли не вверх ногами надо сидеть в густом переплетении холодных труб, и электрод изгибать дугой, и зеркало подставлять с другой стороны, чтобы виден был шов, варить по отражению, и при этом заварить так, чтобы ни одной шлачины, трещины или поры на рентгеновском снимке, — тут уж Рыжов был незаменим. Но такие сварные швы не всегда идут. Работа сварщика только из них не состоит. В большинстве случаев все надо делать сплошняком. Как говорится, не одни лишь трудности преодолевать, но и терпеливо сопеть в череде буден. И потому выходило в целом, что работник Рыжов однобокий и в некотором роде капризный. Во всяком случае, так считал мастер. И на зарплате это сказывалось. Больше двухсот рублей в месяц не выходило. У других же, кто не брезговал любой работкой и хватал все подряд, переваливало за триста пятьдесят.
