— Но ведь при упоминании слова "сверхчеловек" (кстати о терминах!) у нас обычно вспоминают Фридриха Ницше и фашистов…
— Да, без Ницше здесь никак не обойтись. Беда в том, что у нас его и до сих пор неправильно понимают. Ему приписали чуть ли не все смертные грехи. Между тем "сверхчеловек" — это не ругательное слово.
Pугательным оно стало в устах многочисленных комментаторов, критиков и целой массы других людей. Псевдофилософов, одним словом. Ницше никогда не был "идеологом фашизма", потому что он любил людей.
Достаточно познакомиться с его произведениями, и это станет ясным.
На самом деле в идее сверхчеловека нет ничего плохого.
Аналогичные идеи можно найти и в интегральной йоге Шри Ауробиндо. Он ведь тоже пишет о человеке, который достигнет больших духовных высот, который сможет полностью поставить свое тело под контроль духа. Он будет жить по крайней мере столетия. Библейские пророки-долгожители – это не столько сказка, сколько, скорее всего, факт: в организме человека заложены механизмы регенерации. Главное — пробудить эти механизмы, заставить их работать.
Сверхчеловек — это человек, выросший над собой, обновленный человек, который может если не абсолютно все, но почти все. Это человек, познавший закономерности, о которых я говорил, который может по своему желанию перемещаться из мира дольнего в мир горний и обратно, это человек, который добился эволюции материи и который может практически все. Который руководствуется принципом "не навреди". Но в условиях, когда все человечество достигнет такого уровня, он никогда не навредит.
— Есть рассказ Станислава Лема, из воспоминаний Ийона Тихого, где один из героев пытался добиться господства над материей: он запирался в подвале и колотил ее молотком.
— Царство небесное не силою берется, как сказано в Евангелии, а любовью. Станислав Лем о том и писал, что нельзя ничего брать силой.
Любовь — это понятие, не подверженное энтропии. Это понятие надсистемное. А энтропия — это свойство с и с т е м ы.
— Тогда что такое любовь?
— Описать это сложно, ведь когда мы говорим о таких понятиях, нехватает слов в языке, чтобы все это выразить. Недаром дон Хуан у Кастанеды говорил, что для этого мира, то есть для мира горнего, нет слов. Я бы сказал так: любовь — это такое состояние сознания, когда человек воспринимает — и принимает! — мир таким, как он есть. Без предвзятости, без иллюзий. И когда он считает, что все, происходящее в мире, ведет к благу. Порой ведь даже и очень отрицательный опыт потом, уже в ретроспективе, воспринимается как положительный, потому что он чему-то научил человека.
