Все восемь девочек безжизненно повисли на красных нитях, которые густо обвили ветви старого кряжистого древа с черной корой. Все восемь девочек были облачены в зеленые платья. На их глазах темнели кружки пуговиц, а губы были стянуты грубыми черными стежками.
— Нет… — пролепетала я. — Нет… Нет не может быть… Неужели… Но…
Несколько секунд назад девчушки весело играли в мяч под летним солнцем. И вот они уже висят над красных путах. Навсегда затихшие и опустевшие. Им никогда уже не играть в мяч в летний день, им никогда уже не смеяться, и никогда не радоваться своей беззаботной детской жизни… Кто-то за них решил, что жизнь им больше ни к чему.
С дрожащими губами, приоткрыв в страхе рот я глядела на покачивающиеся тела детей. Парализованная окутывающим меня хладным чувством кошмара, с трудом вдыхая горький воздух я глядела на сотворенное очередным чудовищем зло. Чёрное, гадкое, непростительное и пугающее зло. Зло, которое нарушает все мыслимые устои человеческой жизни и всего этого мира.
Убийство. Убийство детей. Убийство беспомощных, не успевших пожить детей сирот. И первое, и второе, и третье страшнейшие, что способен совершить человек… Человек? А точно человек?..
Дурманящее ужасом воспоминание медленно, словно нехотя выцвело и рассыпалось хрупким пеплом на фоне зимнего ландшафта.
Я стояла перед черным деревом, и отстраненным, пустым взглядом смотрела перед собой.
Вокруг меня вилась слабая метель. Я медленно закрыла глаза.
Они были передо мной. Они были у меня в голове. Все восемь девочек. Все они улыбались, смеялись, играли. Они просто хотели жить… Просто улыбаться, просто смеяться, играть и… жить, как все мы. Я тяжело, с трудом проглотила распирающий горло черствый комок.
Я открыла глаза, подняла взор на черные ветви старого дерева.
— Я сделаю всё, что в моих силах… — прошептала я едва слышно, с тихой, клятвенной яростью.
Я говорила это им. Их воспоминаниям. Их боли и страданиям, которые они пережили. Я несколько моргнула, вновь чувствуя теплые слезы на ресницах.
— Роджеровна?
Я обернулась. Лерка стояла возле меня, с опасливым взглядом на лице.
— Роджеровна, что случилось? — голос Логиновой дрогнул.
Я посмотрела на снег под ногами, затем снова на Лерку и проговорила:
— Он не останавливался, Лер…
— Что? — поморщилась Лерка. — Кто?..
— Портной. — обманчиво равнодушным голосом ответила я. — Говорили, что он перестал… Ушел… Исчез… А он… Он был здесь… Всё это время…
— Роджеровна, — Лера вплотную подошла ко мне, взяла за плечи. — Что ты видела?
