— Ты их помнишь?.. Всех?..
Стас поднял взгляд от реки, взглянул в льдисто-голубые глаза генерала.
— Всех, — чуть севшим голосом ответил Корнилов.
— Зачем?.. Зачем ты запоминаешь это?..
— Чтобы помнить свои ошибки, — невесело усмехнулся Стас. — Которые стоили жизни этим девочкам. Но не только, благодаря этому. Мало, кто уделил внимание дате рождения Дарьи и Аллы. А стоило бы.
— А что такого в этих датах?
— В том, что они одинаковы.
Генерал Савельев подавился кофе, и закашлялся. Стас похлопал стареющего начальника по спине.
— Эти девочки, — продолжил Корнилов. — родились девятого июня.
— М-м… — промычал генерал. — Надо же… Прямо в день рождения твоей дочери…
И тут генерал осекся, замолчал. Его ошарашенный взгляд метнулся к Стасу.
— Нет… — проговорил он с изменившимся лицом. — не может быть… Стас… Но…
Стас пожал плечами.
— Изначально, он выбирал жертв беспорядочно, или по какому-то другому признаку, но затем… Через одну, через две жертвы, обязательно попадалась та, чей день рождения совпадал с именинами моей дочери. И после восьми подобных эпизодов, товарищ генерал, я не могу верить, что это может быть совпадением.
— Так… — генерал вылил остатки кофе в реку. — Хорошо… Понятно…
Он хмыкнул, качнул головой.
— Теперь понятно, зачем ты своих отправил подальше из Москвы…
— Отсиживались у тётки Риты, в Ижевске, — пожал плечами Стас.
— Почему ты мне ничего не сказал?! — рассердился Аспирин.
— Боялся, — коротко ответил Стас.
— Что у нас в УГРО кто-то может… — начал возмущаться Антон Спиридонович.
— Товарищ генерал, — голос Стас похолодел. — Когда речь заходит о безопасности дорогих мне людей, я предпочитаю исключать все, даже самые минимальные риски.
— Ладно, не кипятись. — отступил Савельев, глядя вперед на возвышающиеся впереди высотки. — Я понял… И, да, если так, то… Гольшанский должен был отреагировать по-другому на твое появление… А он?
— А он даже не оглянулся на меня, — задумчиво ответил Корнилов. — Потому что он меня не знает, товарищ генерал.
— Прекрасно, — вздохнул Савельев. — Значит, хочешь сказать посадили не того?
— Разве только у Сильвестра Гольшанского просто потрясающее самообладание.
Генерал в ответ лишь устало вздохнул. Стас понимал его раздражение, и не желание признавать разумность озвученных доводов. Всем, без исключения всем очень хотелось думать, что Гольшанский действительно Портной. Что убийца, отнявший жизнь у двух с лишним десятков маленьких девочек, наконец, за решеткой.
