***
Коля не соврал. В обезглавленных, застывших в офисных креслах телах и правда чувствовалась странная, неуловимая и пугающая непринужденность. Безголовые, в пропитанной и густо залитой темной кровью одежде, четверо мужчин смотрелись так, словно умерли буквально за работой. Словно они бы продолжили заниматься своими делами, если бы не досадное отсутствие голов и обугленные руки. Хотя, всё что было до середины лучевых костей, больше напоминало какие-то пересохшие и слипшиеся черные ветки, нежели человеческие руки.
Стас не двигаясь стоял на пороге большой комнаты, и внимательно рассматривал сцену преступления. Он старался на обращать внимание на желтые таблички, возле потенциальных улик. Корнилов пытался понять, как действовал убийца, как двигался, как говорил, и как начал убивать. Лучше всего с этим справилась бы Ника, но Корнилов меньше всего хотел втягивать Лазовскую в очередное кровавое болото. По крайней мере пока, он вполне может обойтись без её помощи. А она пусть поживет нормальной жизнью, без воспоминаний о чужих страданиях, боли и без ужасающих видений. Во всяком случае, пока.
Корнилов сделал пару шагов, и снова остановился. Обвел комнату внимательным взглядом.
Цепкие серебряные глаза начальника особой оперативно-следственной группы пристально вглядывались в каждую деталь сцены.
За столом сидят четыре трупа, но в пепельнице только два окурка, а рядом стоит только один бокал с недопитым коньяком. На середине стола папка с документами и фотографиями. Кровь из разрубленных шей рваными багровыми плащами покрывала одежду убитых, и созвездиями темных брызг застыла на стенах с дорогими обоями и оригинальным декором. На светло-кремовом ковре едва заметны, но все же различимы темные влажные и грязные следы. Такие же следы были и за спинкой кресла, в котором сидел один из трупов. Ковёр под этим креслом был немного смят.
Взгляд Стаса скользнул дальше, задержался на большой флипчарт доске, что почти полностью закрывала собой одну из стен. Корнилов приблизился к ней. Часть её поверхности была покрыта сильно смазанными, и почти стертыми следами от маркерных рисунков. Остальная площадь доски оставалась почти идеально чистой. Корнилов подошел к телам. Чуть поморщившись, наклонился в низ, и придирчиво осмотрел кровавую мякоть внутри обрубков шей. Стас протянул к ближайшему трупу руку в нитриловой перчатке, и аккуратно, едва касаясь, провел безымянным пальцем по краю разрубленной шеи убитого. Тоже самое он сделала с другими телами.
