Шахгар сделал то, что от него втайне ждали очень и очень многие. Варгунг хоть и был старым приверженцем традиций и многовековых устоев, но его жизнь уже давно осталась позади времени, неумолимо бегущего вперед. Орки остановились в своем пути и в своем развитии. Остались сидеть в пустыне, когда за берегами Кри их ждали пышные и плодородные поля Тройтистских долин. Недовольство копилось, но открытого выступления никто не проявлял, все боялись. Этим страхом Варгунг пользовался, управляя им, как настоящий мастер.
Сегодня, спустя несколько дней, в лагере продолжали вспыхивать конфликты между старыми и дикими орками. Ни Шахгар, ни кто-то из совета даже не пытался успокоить их, прекрасно понимая, что любая попытка примирить стороны после столь кровавого убийства может породить череду не менее страшных и кровопролитных поединков, которые никому не были нужны.
Наконец, по прошествии нескольких дней, все начало постепенно сходить на нет. Старейшины стали выходить к соплеменникам и каждый из них, понимая суть произошедшего и те последствия, грозящие всему клану в будущем, признавали право Шахгара на власть и титул вождя орков. Не сразу, но орки начали принимать действительность. Все они ясно понимали грозящую гибель междоусобной войны, если кто-то из них откажется видеть в Шахгаре полноправного владыку этих земель. Сопротивлялись лишь дикие. Собравшись всей своей небольшой группой, они вышли к шатру, где все это время жил орк с женой. Окружили его и потребовали выйти, дабы раз и навсегда решить вопрос их существования в этом лагере.
Шахгар выбрался наружу во всем обмундировании. От былых ран не осталось и следа, он пылал огнем и силой, которую признавали даже дикие, чей рост и мощь иногда превосходила простую орочью.
— Варгунг принял нас в свой клан, — начал один из них. — Теперь его нет, а значит нет и тех обещаний, по которым нам даровалось право жить и воевать плечом к плечу вместе с остальными.
Шахгар слушал его очень внимательно. Группа диких была немногочисленна. По большей части ее составляли женщины, старики и дети, едва способные держать в руках грозное оружие. Из воинов было лишь несколько мужчин, которые вряд ли смогли хоть как-то оказать сопротивление Шахгару, на случай внезапной агрессии с их стороны.
— Что ты сделаешь с нами, Шахгар? Изгонишь нас обратно в пустыню, либо даруешь право жить и плодиться рядом с твоими соплеменниками?
Вопрос был прямым. Он не подразумевал каких-либо иных ответов, кроме как «да» или «нет». Дикие были сильны, хотя и немногочисленны, однако память о том, как их вождь и предводитель Марг был готов убить его, а затем и девушку, все еще больной раной кровоточила внутри молодого вождя. Что делать? Изгнать? Пусть умирают? Все равно дикие давным-давно отреклись от них, как и его отец отрекся от него перед самой смертью. Но что это даст кроме простого удовлетворения? Дикие выросли в этих бесконечных просторах ненасытной Ранкар, она воспитала их, вскормила и сделала сильнее, чем кого-либо из соплеменников Шахгара. Быть может и сейчас она спасет диких, а потом, когда пройдет время и ему самому потребуется их помощь, они ответят отказом, вспомнив сегодняшнее решение?
