— Как же это приятно.
— Что именно? — спросил орк.
— Еда, — ответила Лориэль. — В такие минуты мне кажется, что в мире нет ничего приятнее и драгоценнее, чем хороший кусок жареного мяса.
Орк усмехнулся. Девушка почти всегда говорила на своем родном языке, изредка переходя на орочий. Ему было достаточно легко понимать ее.
— И все же почему ты вернулся за мной?
Услышав этот вопрос, Шахгар нахмурился и не захотел отвечать. Но девушка настаивала. Все сильнее и сильнее набрасываясь на него с вопросами, она хотела услышать ответ, ведь именно в нем заключался ответ на вопрос почему она сама не оставила его.
— Ведь ты мог просто вернуться, сказав, что я умерла.
— Мог, — коротко ответил орк.
— И это решило бы все твои проблемы. Отец сразу бы отблагодарил тебя и сделал все, чтобы ты стал полноправным вождем его клана.
Шахгар молча кивнул головой.
— У меня было бы все, — вдруг заговорил он. — Уважение соплеменников, власть, могущество и возможность раз и навсегда объединить всех орков под одним знаменем. А теперь Марг мертв, ты жива. Во всем этом виноват лишь я.
— Значит, ты жалеешь о том, что сделал?
Наступила тишина. Казалось, даже огненные языки костра остановились, чтобы услышать ответ могучего орка.
— Нет, — громко ответил Шахгар. — Не жалею. И готов поклясться, что если бы время повернулось вспять, то я поступил бы точно так же.
Они продолжили говорить. Время все быстрее убегало куда-то вперед и к тому моменту, когда они оба устали, на дворе стояла глубокая ночь. Орк выпрямился во весь свой могучий рост и вышел на улицу, чтобы еще раз посмотреть на то место, где он изменился. Сейчас оно ничем особо не отличалось от всего того пейзажа, что прежде открывался перед его глазами. Те же пустынные земли, привычная гнетущая мертвая тишина, изредка разбавляемая криками охотившейся где-то далеко Архи. Шахгар смотрел вдаль и все чаще ловил себя на мысли, что рано или поздно ему придется вернуться обратно в лагерь к отцу и сказать все то, что накопилось внутри него за те девятнадцать дней, которые он пробыл в этой пещере. Шахгар знал, этот разговор предопределит многое. Не только его отношение к тому мерзкому поступку, на который решился его старый отец, но и отношение отца к сыну и к тому будущему, к которому Варгунг так долго и упорно готовил Шахгара с самого рождения.
— Что ты ему скажешь? — будто читая мысли орка, спросила подошедшая сзади девушка.
— Многое. Очень многое, Лориэль.
Лориэль? Впервые он назвал ее по имени. Ни женщина, ни «ты», ни как-либо еще, а именно Лориэль. Она посмотрела на него, но он словно и не понял, какую важную вещь только что произнес.
