— Может быть. Я никогда особо не присматривался — одни сплошные камни. Что в них может быть интересного? Ты же помнишь нашу планету-полигон, где мы проходили обучение? Это же один сплошной булыжник. Я вдоволь нагляделся на такие пейзажи еще там, а уж здесь и тем более.
Потом он вытащил одну из толстых папок, перевязанную поперек синей лентой и следом громко захлопнул полку, развернувшись и зашагав к себе за стол.
— Я не зря спросил тебя, знаешь ли ты что это? — он опять поднял лежавший на столе документ. — Это только прелюдия, а вот это… — потом взял во вторую руку найденную в картотеке папку, — отчет трибунала по твоему делу. Я вчера немножко ознакомился с ним. Признаться честно, мне до сих пор не ясно как ты избежал смерти.
— Это было давно, — коротко ответил я.
— У нас много времени. Ночи здесь длинные.
Я посмотрел на офицера.
— Могу подняться? У меня ноги затекли, да и хочу поближе посмотреть на эти горы.
Мужчина одобрительно махнул рукой, хотя подобное во время допроса было категорически запрещено. Бояться ему было нечего. Он знал, что охрана за дверью и в случае чего примет меры. Даже если его возьмут в заложники, судьба беглеца будет решена очень быстро.
Я не без удовольствия выпрямился во весь рост. Наклонился назад, повернувшись вправо и влево несколько раз, заставив мышцы заныть. Затем сделал шаг по направлению к окну и замер на том же месте, глядя на папку с записями трибунала.
— Неужели так много?
— Тебя это удивляет?
— Совсем чуть-чуть.
— А вот меня — нет. Ты убил двух вернорожденных. Офицера и бойца из его звена. Судя по записям — очень хорошие пилоты. Убил на пятый год службы, прямо в его кабинете, а потом застрелил подчиненного, задержавшегося в тот день до полуночи в ремонтном цеху, — мужчина замолчал на пару секунд, переворачивая страницу. — Здесь написано «хладнокровно и расчетливо». Все так и было?
Я приблизился к окну и смотрел прямо перед собой, наблюдая как оживают пики гор, все еще освещаемые каким-то внутренним светом, поднимавшимся из-под земли.
— Это произошло очень давно. Я же тебе говорил. Слишком много воды утекло с той поры.
— Но ты помнишь? Я знаю, что ты все помнишь. Это читается в твоих глазах, в том, как ты пытаешься не реагировать на все услышанное сейчас. Следствие так и не выявило точных мотивов тех убийств, хотя и потратило на это много усилий и времени. Тебе назначили судебно-психиатрическую экспертизу, но она не нашла никаких отклонений, и это при всех имевшихся прямых и косвенных уликах, а значит трибунал должен был назначить высшую меру наказания.
