— Мы выжжем твое имя и звание на этой пластине. Со временем, когда твои подвиги будут копиться, а счет поверженным противникам перевалит все приличные границы, ты получишь право поднять «клеймо». И так до тех пор, пока не удостоишься чести выгравировать свое имя в лобовой проекции кабины. Это высшая похвала, которой может быть награжден пилот. Идти грудью на своих противников, показывая им кто ты есть на самом деле — что может быть прекраснее.
Затем Инструктор отдал приказ технику — мужчина накинул на глаза защитную каску, аккуратно прислонил синее пламя к металлу и стал медленно водить им по подготовленному трафарету, выжигая имя и фамилию. Потом символ Клана — Голову Волка, оскалившуюся на своего врага, и шесть пятиконечных звезд на заднем фоне. Пламя мерно двигалось по блестевшей поверхности броневой пластины. Накаляло ее до красна, потом, словно ласково поглаживая, тянулось все дальше и дальше, пока необходимая информация не была нанесена на отведенный участок.
Когда аппарат заглох и техник смог снять защитную каску, выжженная надпись все еще была красной. Глаза волка, казалось, были налиты кровью, а сам он вот-вот вырвется наружу и вцепится в горло кому-нибудь из нас.
— Ты свободен, — сказал Инструктор технику-вольняге, а потом обратился ко мне. — Теперь начинается твоя новая жизнь, Эдвард. Ты знаешь, что должен делать. Кровь в твоих жилах подскажет тебе. Это память — она ничего не забывает.
Офицер отложил бумаги в сторону. Запись была сделана. Глазами он в последний пробежался по только что подписанному документу и сразу обратился ко мне.
— Знаешь, что это?
Я отрицательно покачал головой, глядя в окно на черные вершины Саркаститовых высот.
— Ты даже не посмотрел на них.
— Честно говоря, мне все равно, даже если я и знаю, что там написано.
Офицер ничего не ответил. Встал со своего кресла. Спина жутко болела — шел второй час допроса и усталость давала о себе знать.
Потом прошел по периметру кабинета, смерив шагами каждую стену, остановился возле картотеки, открыл одну из полок и стал копаться в пожелтевших бумагах, выискивая там что-то особенное.
— Тут даже ночь красивая, — заговорил я, не отрывая взгляда от окна. — Там, внизу, всего этого не видно. Одни каменные стены, да вопли сумасшедших. Я рад, что попал к тебе сюда. Здесь хорошо.
Офицер на секунду остановился, перестав перебирать пальцами многочисленные ярлыки и папки, потом посмотрел искоса в мою сторону и снова принялся за дело.
