Я проснулся от громких криков, доносившихся со стороны коридора. В комнате было жарко. У дверей горел свет и по полу, словно змеи, расползались бледные лучи от висевшей потолочной лампы.
Рука жутко болела. Ныли ноги, в груди ощущалось нечто инородное.
Я потянул свободную руку, дотронулся до предполагаемого предмета и с удивлением обнаружил, что лежу завернутый в странную материю, как ребенок в пеленке едва появившись на свет. Лежу на кровати в медицинской палате и вокруг меня работают приборы. Молчаливым истуканом здесь находился и робот-врач. Здоровенная вытянутая штуковина, парившая в воздухе, с лицом как у крысы, вытянутым и некрасивым, двигалась по палате, время от времени заглядывая в показания приборов.
Вскоре в помещение вошел и настоящий врач. Он сделал несколько заметок в свой электронный блокнот, потом шагнул вперед, обойдя робота-врача, и сел на край койки, посмотрев на меня через толстые линзы очков.
— Проснулся?
Я ничего не ответил. Сил не было чтобы даже открыть рот.
— Тебе здорово повезло. Ты помнишь что-нибудь?
Но я молчал. Я хотел говорить, но не мог.
— Ему требуется восстановление, — заговорил басистым голосом робот. — я провел все необходимые процедуры и наблюдаю за ним с того самого момента как он поступил ко мне в палату.
— Есть какие-нибудь серьезные последствия катапультирования?
— Степень ожогов не критична. Ушибы, ссадины, царапины. Закрытый перелом голеностопа — результат неудачного приземления после катапультирования. Я навел справки: полигон во время Аттестации кадетов был усеян крупными и мелкими обломками и кресло пилота приземлилось аккурат в один из таких.
— Да, я знаю. Мне уже докладывали.
Робот отлетел в сторону, уткнувшись обратно в приборы. Потом вытянул свои длинные изогнутые, как у богомола, руки и стал нажимать ими на кнопки, набирая текст и форматируя исходные данные.
Доктор все это время смотрел на меня. Его взгляд мало что говорил мне, да и был ли в этом какой-то смысл, — я знал, что уничтожил одну из машин. Знал, что тем самым заработал себе право называться пилотом и моя мечта наконец сбылась, а значит все страшное позади.
В таком состоянии я провел еще несколько дней. Постепенно ко мне возвращались силы, перелом срастался и не малую долю в моем выздоровлении сыграл этот причудливый механизм, названный кем-то из врачей «железным знахарем». Он никогда не спал, никогда не уставал. Он всегда был рядом и полон сил. Любил говорить, но только лишь тогда, когда его об этом просили. Он забавлял меня и это давало мне силы терпеть больничный режим, от которого уже спустя несколько дней меня начинало тошнить.
