Грусть наполнила его слова и теперь его лицо вернуло себе прежний хмурый вид за которым, как мне показалось, скрывался совсем иной человек, нежели тот, что без капли жалости кнутом изорвал мне спину.
— Зачем вы позвали меня? — я набрался смелости спросить инструктора и ожидал худшего. Я заставил себя взять инициативу в свои руки и повести разговор за собой. Мужчина на мгновение опешил, но после, видимо понимая, что мне и так досталось больше чем всем, заговорил.
— Я хочу знать зачем ты полез в грузовик?
— Не знаю. Мне показалось, что я должен был быть там, когда увидел как Света… кадет Светлана не справилась с управлением и повалила мех на бок.
Инструктор легонько улыбнулся.
— Какие у тебя отношения с кадетом Светланой?
— Никаких. Точнее, обычные, мы относимся друг к другу, как брат к сестре, и наоборот. Как соратники.
— И только?
Он стал приближаться.
— Да, — теперь с трудом ответил я, стараясь не смотреть в глаза инструктора.
— Ты не побоялся наказания, нарушил мой приказ, зная, что я сделаю все, чтобы выбить из тебя дурь, и все равно полез в этот чертов грузовик, чтобы увидеть ее. Я правильно тебя понимаю?
Я сказал «да» и был готов ощутить на своем лице жгучий удар кнута, скрученным кольцом всегда висевшим у инструктора на поясе. Секунда молчания. Мгновение. Вот его рука уже опустилась к поясу и пальцы раскрылись, словно лепестки кровавого тюльпана, как вдруг… ничего не произошло. Я услышал лишь твердые шаги, удалявшиеся обратно к столу.
— Тебе стоит хорошенько подумать над этим.
— Над чем?
— Над вашими отношениями. Понимаю, сейчас ты не в том возрасте чтобы думать о близости и о том, что между мужчиной и женщиной может быть нечто большее, чем просто взаимовыручка и желание быть всегда рядом в трудную минуту. Близится Аттестация и я уже принял решение выставить вас против друг друга. Не знаю пока как это будет происходить, но правила тебе известны — победителем выйдет только один. Я не хочу, чтобы ты поддался кадету Светлане, не желая уничтожать ее мех и тем самым отправляя в низшие касты. Ты лучше ее, умнее, сообразительнее. Уперт, но для пилота это даже хорошо. Однако есть чувство, которое пока ты смутно можешь осознавать и, соответственно, бороться с ним, и которое может помешать тебе стать великим воином, задатки которого есть в каждом из вас. В ком-то больше, в ком-то в меньшей степени, но я знал одного из твоих родителей и мне ведомо как он сражался.
— Мой отец! — я слегка приподнялся, наклонив спину и тут же резко вернувшись в обратное положение — боль не дала мне встать и я решил не травмировать себя еще больше.
