Им принадлежали крупнейшие компании. Но именно они сформировали наиболее продвинутый, просвещенный слой общества. Именно они, сами увлекшись коллекционированием, в какой-то момент осознали, что их коллекции не могут быть предметом исключительно домашнего пользования, что их должны видеть люди, много людей. Вот с этих событий времен «позолоченного века» и началась филантропия в Америке.
Первая треть ХХ века. Первый голод утолен, империи построены, состояния созданы. В 1920-е годы США переживают невиданный экономический бум. Многим казалось, что так будет продолжаться вечно, что и низшие классы теперь смогут понемногу подниматься наверх. Казалось, что страна вступила в эпоху всеобщего благоденствия. Но то, что случилось потом, до основания потрясло американскую психику.
24 октября 1929 года запомнилось американцам на долгие годы. В этот день на фондовой бирже началась невиданная паника, положившая начало Великой депрессии, тяжелейшим годам в истории Америки. Безработица, разруха, миллионы голодных и разоренных людей – такой представала Америка в начале 1930-х годов. Пустые прилавки, вчерашние белые воротнички торгуют с лотков яблоками и чистят обувь. Жилье становится не по карману. Бездомные норовят попасть в тюрьму хотя бы на сутки за бродяжничество, чтобы получить кров и похлебку. И даже нежданно открывшиеся 6000 вакансий на стройках СССР вызвали в Америке ажиотаж – на них претендовали 100 000 американцев. Многие из тех, кто получили работу в стране социализма, собирались покинуть Америку навсегда. К началу 1930-х годов в США стали всерьез опасаться революции.
Конечно, вечно так продолжаться не могло. Даже бесправные рабы время от времени бунтовали. Ну а свободные рабочие, в конце концов, стали объединяться в профсоюзы. И тут же входили в конфликт с государством – профсоюзы в те времена были вне закона. Если вы договариваетесь с нанимателем о зарплате для себя – это законно. А вот приди вы к нему втроем, вас могли судить как заговорщиков. И каждый раз, когда профсоюзы вели рабочих на стачку, власти неизменно выступали на стороне нанимателей. Но даже в этих условиях что-то стало меняться в жизни рабочих. Не так уж редко хозяева готовы были как-то облегчить жизнь своих людей, лишь бы они держались подальше от профсоюзов. Для нанимателей профсоюзы с их коллективными действиями были бесконечной головной болью.
Возможно, и Америку ждали бы великие потрясения, если бы не вновь избранный президент Франклин Делано Рузвельт, предложивший стране Новый курс. Многим казалось тогда, что капитализм более не продержится. Рузвельт же своим Новым курсом попросту пытался восстановить нормальный ход капитализма. Он, как и многие другие, полагал, что капитализм неотделим от демократии, и если рыночная экономика рухнет, то вместе с ней исчезнет и демократическое правление, а с ним и все, что гарантирует американская Конституция.
