Разум ребенка безуспешно пытался бороться с отчаянием, пока сознание милосердно покинуло его. Все исчезло вокруг, только полная тишина. Мирная, благословенная тишина. Мирная, благословенная тишина принесла блаженное успокоение. И только одна мысль осталась. Мысль… воспоминание…
Я видела его.
Неужели ребенок может увидеть подобное и не впасть в безумие?
Я видела его. Убийцу. Хаша, помоги мне… Она помнила тот день, когда появился он — ациа, как и все остальные, но… другой. Они были в Музыкальном Салоне, ожидая конца представления, и она смотрела на него, пока он беседовал с ее родителями. Его слова были лживы. Его одежда, даже его золотистая кожа была фальшивой, даже его глаза ациа… Он был по-своему красив, этот лжец, и когда его глаза взглянули на нее, она вздрогнула, почувствовав неведомую силу. Как ей объяснить взрослым то, что чувствовала она? Кто поверит? Кому из взрослых придет в голову всерьез отнестись к тому, что ее психическая сила смогла распознать недоброе под хорошо укрытой личиной?
Он повернулся к своей жертве, жаждущий смерти, и протянул ее отцу бокал с вином. Она ощущала в нем инстинкт охотника, она была поражена, насколько этот инстинкт силен. Она не предупредила родителей. Да они бы и не поверили ей…
«Девочка, должно быть, ошиблась…»
Убийца улыбался, излучая радость. А в это время ее отец испил свою чашу смерти.
Я могла бы спасти его. Я должна была сказать хоть что-нибудь. Я должна была заставить их поверить. Вы могли остаться в этом мире.
Я убила вас!
Она ползла по полу, нащупывая себе путь, чувство вины уничтожило почти все чувства, только ее пальцы еще ощущали предметы. Пробираясь сквозь эту опустившуюся на нее темноту, она ползла туда, где Черная Смерть забирала в свои объятья тех, кого их дочь убила своим молчанием.
Возьми и меня! — взмолился ее мозг.
Но яд уже прекратил свое действие. Он тоже умер. Он был уже бессилен овладеть еще одной жертвой, даже если бы эта смерть могла оказаться милосердием.
Там, вдали, она ощущала призраки злых людей, которые в свой день придут к ней.
Нет, они не войдут. Она вычеркнула их из своей жизни.
* * *
— Она знает, что она одна, ей легко причинить боль… Она винит себя в смерти родителей. Она не может полностью осознать происшедшее. Слишком много для нее — ненависть к себе, чувство вины, желание добровольно последовать за матерью.
Директор кивнул, налив Фериану еще вина. Воздействие алкоголя развязало инспектору язык, и он словно выключил телепатические центры. Потребовалось не менее пяти стаканов.
