Мне пришлось использовать алдоуский диалект, в языке бракси было трудно найти нужные слова. И прежде, чем он исправил меня (вначале я назвала его род, а только потом — имя), я спросила:
— Как оно было — на Ации?
— Я долго жил среди врагов здесь…
— Они умеют быть счастливыми?
— Да, счастливыми… Они страдают от этого. Когда Тукон умер, его жена покончила с собой. Как глупо!
Он достал из ящика блокнот и карандаш.
— Любовь — это слабость. Ациа разрушают себя этим чувством. Тебе стыдно за меня, малышка? Не стоит. Вот, напиши сестре.
И я написала, Ниар. Его дыхание путается в моих волосах, его руки засыпают на моем теле…
Береги себя, дорогая, и пожелай мне удачи.
Я принадлежу ему. А он только начинает свой путь…
Витон: Все эти нежные чувства — какой в них прок? Любовь, привязанность, дружба — каковы цели? Я считаю, все они — социально больные понятия, препятствия на пути к эмоциональному совершенству. Нет более плодотворного чувства, чем ненависть.
Фериан дель Канар едва ли мог почувствовать себя на вершине блаженства, вступая на территорию Пятой базы Охраны, расположенной на одном из спутников. Но он был браксана — по крайней мере, старался им быть, и его чувства остались неизвестными для окружающих.
— Что-нибудь не так? — осведомился ацийский пилот.
— К черту! Все отлично.
Блестящая поверхность двери отразила его: поза, движение, выражение лица — все нормально. Сейчас ему предстояло войти в одно из самых хорошо охраняемых учреждений Империи. Что с того, что он браксана лишь наполовину? По внешности догадаться об этом невозможно. Он — Фериан дель Канар, один из немногих имперских инспекторов, а если кто-нибудь и не способен отличить инспектора от слона, то все же ясно: оба способны произвести впечатление.
Фериан поправил красно-золотую кокарду — символ своего ранга и, кивнув сопровождающему его экипажу, протянул свои документы дежурному по орбитальной станции.
Брайтви было единственным местом, где офицеры Звездного контроля могли расслабиться. Лучшие умы Империи трудились над обеспечением безопасности станции.
Здесь жил Дармел ли Тукон в краткие периоды отдыха от своих исследований. Сюда после работы приходила его жена, сбрасывая с себя маску почтительности, и ложилась рядом с мужем. Сам дом, казалось, охранял их покой. Здесь они оба умерли, отравленные браксианским ядом.
— Фериан дель Канар, — пробормотал дежурный.
Имя инспектора было необычным. Фериан выбрал его умышленно: «дель» говорило о его принадлежности к ациа, и этого было вполне достаточно для посторонних.
