– Знаешь?
– Ты ведь не обналичила чек?
Холли моргнула, нахмурившись.
– Чек?
– Да, который получила тем утром.
Ее щеки покраснели, и она отвернулась.
– Нет. Я разорвала его на миллион кусочков и выбросила в мусор.
– Потому что даже тогда понимала, что сможешь потребовать большего.
Холли резко взглянула на него.
– Могу потребовать? Ты бы дал мне денег, если бы я попросила? Почему?
Он грубо притянул ее к себе, ощупывая тело.
– Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух?
У Холли перехватило дыхание.
– Что ты делаешь?
– Ищу микрофон.
Сквозь тонкую ткань сарафана он ощущал волнующие изгибы. Какая пытка не прикоснуться к ее губам.
– Пусти, – шептала она, не двигаясь.
Он отстранился и, отступив назад, прислонился к мраморному камину, сложив руки на груди.
– Кто твой адвокат?
– Мой адвокат?
– Не пытайся притворяться, что у тебя его нет. Ты понимала, что я хочу сохранить все в тайне, поскольку это не повод для гордости.
Ее глаза расширились.
– Чем гордиться?
– Если на генерального директора подадут в суд за сексуальное домогательство, это вряд ли улучшит имидж компании.
– О-о-о…
Прикусив губу, она отвела взгляд и долго смотрела на стеллажи с книгами в кожаных переплетах, которые он никогда не читал, и массивное кресло, в котором он никогда не сидел. Все это дизайнерские изыски, чтобы кабинет походил на комнату джентльмена девятнадцатого века. А Криштиану хотелось бы положить ее на стол из красного дерева, сорвать одежду и покрыть поцелуями все тело.
Нужно избавиться от нее прежде, чем он опять сделает что-то, о чем потом придется пожалеть.
– Просто назови сумму.
– Сумму?
– Сколько ты хочешь? Холли облизнула губы.
– Я хочу не более, чем раньше.
– Сто тысяч долларов?
– Я больше никогда тебя не побеспокою. Даю слово.
Криштиану с трудом верил, что она просит так мало. Намного меньше, чем он заплатил бы, если бы они встретились в суде. Меньше, чем заплатил бы своим адвокатам за месяц работы. Или это какой-то трюк? А может, ей давал советы худший в мире адвокат? Вглядываясь в ее лицо, он предупредил:
– Тебе придется подписать соглашение о неразглашении.
– Я подпишу все, что ты захочешь. – Она покорно сложила руки перед собой, словно монахиня в молитве.
Криштиану вдруг что-то заподозрил.
– И заявление с признанием, что тебя уволили по определенной причине.
– Что это значит?
– Значит, что тебя уволили по твоей вине. По любой причине. Опоздание. Кража.
– Кража! – негодуя, воскликнула Холли, правда, вскоре черты ее лица смягчились, и она вновь стала покорной. – Я признаюсь, что опоздала на работу. Да. Я очень, очень сильно опоздала.
