Никто не мог объяснить, почему это так на Кевине сказалось. Несколько суток он рыдал, словно похоронил самого близкого человека. А потом не ел и не спал, только слушал диски «Спайдерс». Он даже ходил в церковь и молил Бога, чтобы Леклесс вернулся.
Было очевидно, что у Кевина начинается какое-то психическое заболевание, и мама стала искать врача. Они побывали у троих-четверых, но никто из них не знал, как помочь. «Ясно, — говорили они, — мальчик нервный. Безотцовщина, постоянное одиночество даром не проходят». Но отчего такая реакция на уход Леклесса из «Спайдерс», они не знают, нужно исследовать, нужно длительно с мальчиком работать.
«Длительно» — это мама принять не хотела, и она продолжала искать того, кто мог сразу сказать, что с мальчиком, сразу помочь. И таким оказался Мо Плоткин, его порекомендовал главврач ее госпиталя. «Вам, — сказал он, — нужен специалист, кто работал в среде артистов, музыкантов. Ему такое, наверное, не впервой».
Мо Плоткину было за 60. Он не только работал с артистами, но успел в Вене побыть учеником самого Зигмунда Фрейда, бога, которого он исповедовал. «Да, и это ясно: ребенку, он того и не подозревал, не хватало отца, не хватало наставника, — сразу заявил доктор Плоткин. — А «Спайдерс» стали ему и отцом, и наставником. Когда же из-за ухода Леклесса ансамбль распался, мальчик вторично пережил потерю отца».
Все, что психиатр сделал, — он объяснил это мальчику, и тот, не без успокоительных лекарств, пришел в себя.
Кевин даже перестал слушать «Спайдерс» — переключился на «диско», на Гейнор, Росс, Билли Джоэла, стал ходить в школу спортивного танца. Впрочем, в доме не перестали звучать и рок-группы, те же Rolling Stones, Let Zeppelin, Kiss… Только не «Спайдерс.
«Это тоже ненормально, — говорил маме доктор Плоткин, — значит, мальчик еще не преодолел тот стресс. Подарите ему последние диски «Спайдерс», а также те, что Леклесс и этот, как его, Макнамара выпустили самостоятельно. Не беспокойтесь, он послушает и окончательно освободится».
На Рождество 1977 года на письменном столе Кевина лежали свежие диски с портретами так любимых им еще несколько лет назад «Спайдерс», всех вместе и по отдельности. Кевин боялся их распечатать, пока мама не сказала: «Ну чего ж ты? Не бомбу же я тебе принесла…» Знала бы она, что, действительно, принесла бомбу.
Кевин осторожно, один за другим, стал распечатывать и слушать диски. Сначала звучали знакомые этому дому песни, потом те, которые он волей-неволей слышал на стороне, а когда закрутился диск Макнамары, он будто с головой нырнул в его музыку. Длилось это весь рождественский день.
