Упала я в кучу прелого сена, спиной и пятой точкой ощущая впивающиеся сухие стебельки в кожу. Открыв глаза, оказалась в сумраке и перепугалась, тут же вскочив на ноги. Из какого-то угла несло тухлятинкой, от чего я непроизвольно морщилась, пытаясь вздыхать через раз. Каменные стены с выступающими неровностями давили, заставляя мурашек организовывать марафон по всему телу. Ко всему прочему окон здесь не было, только свет от одинокого коридорного факела еле-еле освещал казематы.
Во люди, а! Давно уже магические светильники изобрели, а они в темницах факелами освещают.
Прошло около двенадцати часов с того момента, как дворцовая стража перекинула меня сюда порталом. Никто не пришёл, чтобы накормить или напоить или пожалеть, а посему, сидела я холодная и голодная, вытирая каждые десять минут водичку, капающую из носа. Подушечки пальцев давно превратились в льдышки и затвердели.
Вскоре я поняла, что ближайшее время ждать хоть кого-то живого не было смысла и заснула, зарывшись в сено.
Проспала немного, потому что разбудил громкий мявк и когти, ощутимо прошедшиеся по щиколотке. Сначала я взвизгнула, а потом шарахнулась в сторону, когда за решёткой обнаружила огромного чёрного кота со светящимися ярко-зелёными глазами. Животное протиснуло голову между железных прутьев, дабы ткнутся в ледяную кисть руки носом и фыркнуть. Вот тут-то я его и узнала, прохвоста.
Второй раз вижу этого котяру, но, клянусь мужским здоровьем Светлокудра, в прошлую нашу встречу киска была в разы меньше.
— Черныш, да ты никак поправился?
— Мра-а-у! — Слишком громко в угнетающей темноте прозвучал его ответ. Я поморщилась, но ничего не сказала, только погладила по холке кота. Он сразу начал ластится, тарахтя на всю камеру и, кажется, даже коридор. Постепенно холод отходил на второй план, животинка росла, а я чувствовала, что мою магию опять нагло кушают, не спрашивая разрешения.
Котейка в какой-то определенный момент наелся, впитав в себя по своему максимуму мою магию и, боднув головой на прощание, протиснулся обратно в коридор, бесшумно скрываясь из виду.
И снова на несколько часов я осталась одна, прислушиваясь к писку крыс где-то далеко-далеко. Ну, правильно, что им делать в камере, где сидит тёмная ведьма, которую никто не удосужился покормить?
Сил не спать больше не осталось и я с чистой совестью провалилась во мрак, периодически вздрагивая от подступающего холода.
Больное воображение рисовало, как я в обличии кота бегу по тёмной безлюдной улице, перенося гибкое тело на огромных лапах. В одной зеркальной витрине широкого проспекта успела зацепиться глазом за «свою» тушку, достигшую размеров упитанной собаки, которая обычно охраняет чей-нибудь дом.
