Молли поднялась и воскликнула:
– Ах, дорогой, почему ты мне об этом не сказал раньше?
– Не стоит беспокоиться, – ответил он. – Это мое дело. Я справлюсь.
– Как давно ты знаешь об этом?
– Примерно с месяц.
– И из-за этого ты волновался все это время? – спросила она с некоторой тревогой в глазах.
– Отчасти, – проворчал он и быстро взглянул на нее.
– Отчасти? Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что говорю, дорогая, – отчасти.
– Джон, это же не из-за Маделин Дейн, правда?
Он остановился:
– Боже правый, нет! Разумеется, нет. Не понимаю, почему ты задаешь подобные вопросы? Ты не любишь Маделин, да?
– Мне не нравятся ее глаза. Они смотрят как-то подозрительно, – ответила Молли, тут же ощутив прилив гордости или другого чувства, которое она не могла назвать. – Прости, я не должна была этого говорить, ведь тут такое происходит. Все это очень неприятно, но ведь ничего не поделаешь, правда? У этого человека, конечно же, нет доказательств?
– У него нет прав! А вот есть ли у него доказательства, я не знаю! – Он говорил резко, пристально глядя на нее.
– Но почему все окутано такой тайной? Если он обманщик, разве ты не можешь вышвырнуть его и закрыть дело?
– Барроуз говорит, это было бы неразумно. По крайней мере, до тех пор, пока мы не услышим, что он нам скажет. Потом мы сможем предпринять какие-то шаги. Решительные шаги. Кроме того…
С лица Молли Фарнли исчезло выражение робости.
– Я хочу, чтобы ты позволил мне помочь тебе, – сказала она. – Не то чтобы я могла что-нибудь сделать, но мне просто хочется узнать, что все это значит. Я знаю, что этот человек бросает тебе вызов якобы для того, чтобы доказать, что он – это настоящий Фарнли. Разумеется, все это ерунда. Я знаю тебя много лет; я узнала тебя, когда увидела после разлуки; просто удивительно, как легко я тебя узнала! Но я знаю, что ты пригласил сюда этого типа, а также Ната Барроуза и другого адвоката, и все это в обстановке ужасной таинственности. Что ты собираешься делать?
– Ты помнишь моего старого учителя, Кеннета Марри?
– С трудом припоминаю, – ответила Молли, наморщив лоб. – Довольно плотный, приятный человек с маленькой, коротко подстриженной бородкой, как у моряка или художника. Полагаю, он тогда был очень молод, но мне он казался глубоким стариком. Рассказывал удивительные истории…
– Он всегда стремился стать великим сыщиком, – прервал ее муж. – Так вот, волею судеб он вернулся с Бермуд. Он утверждает, что может безошибочно опознать настоящего Джона Фарнли. Сейчас он остановился в «Быке и мяснике».
