Драйзер. Русский дневник | страница 49
Одной из странностей этой тюрьмы было то, что на тюремной кухне в связи с 10-й годовщиной Октябрьской революции 1917 года они выпекли каждому из заключенных по одному фунту белого хлеба; обычно их из года в год кормят другим хлебом. Он темно-темно-коричневый, сырой и кислый – вкус, которого я не выношу.
Охранники здесь не имеют оружия. Запрещается убивать заключенных в случае попытки побега. На главном дворе висит баскетбольная корзина. Мы возвращаемся в гостиницу и находим Динамова. Мы обедаем в отеле, и у него есть план прогулки, после которой я должен встретиться с Биллом Хейвудом[142]. После обеда приходит Биденкап и предлагает переехать в другой помер, с видом на ворота, ведущие на Красную площадь, я решаю переехать, но сначала – поспать. Звонит Дороти Томпсон, но я притворяюсь спящим. В пять мы переходим в новый номер (302) и заказываем ужин. Я пишу письма, а потом мы выходим на прогулку, но идет дождь. Вместо прогулки мы берем такси до отеля «Люкс»[143]. Меня просят показать паспорт (так делают все посетители этого здания), потом мы с Динамовым отправляемся в номер Рут Корнел[144]. Я ясно вижу, что между ними существует сексуальная связь; после разговора мы спускаемся вниз, в номер Хейвуда. Комната забита какими-то сомнительными радикалами.
Вильям Дадли Хейвуд, более известный как Большой Билл Хейвуд, лидер организации «Индустриальные рабочие мира»
Сам Хейвуд страшно постарел. Я бы никогда не поверил, что такой сильный человек мог стать таким серым, вялым и обрюзгшим. Но жизнь потрепала его, как она треплет нас всех. Он сказал, что был болен – очень болен – два года назад. Кроме того, год назад он женился на русской женщине. Она появилась позже – такая славянская рабыня. Он также написал мемуары и теперь по-детски гордится тем, что сумел это сделать[145]. Но он признал, что его время прошло, и это был его последний выстрел (до того – стачка шахтеров Колорадо, Лоуренс, Лоуэлл, Паттерсон, «Индустриальные рабочие мира» и суд в Чикаго). я не мог в это поверить. Могу ли я прийти снова, прочитать несколько глав из его книги и сказать ему, что я о ней думаю. Я сказал ему, что приду. После этого выхожу к Рут Корнел (см. примеч. выше. – Ред.) и Динамову и хочу попрощаться. Но она выходит в холл вслед за мной и объявляет, что мне надо пройтись. Она предлагает составить нам компанию, что мы и делаем – а пока ходим, осматриваем убранство города к Красному празднику. Когда мы добираемся до отеля, она предлагает прогуляться по Красной площади, и я соглашаюсь, после чего Динамов уходит; был то разрыв или нет – не могу сказать. Мы осматриваем главный советский магазин
