Это я знаю. Тем не менее мы верим, что промысел Божий виден во многом – и более всего в идеалистических принципах современного режима.
– Но современный советский режим не доверяет образование детей ни одной религии – в том числе и вашей.
Это правда.
– И вы с этим согласны?
Мы являемся практической церковной организацией и не поднимали этот вопрос. Но мое личное мнение состоит в том, что такое обучение общей культуре, истинное культурное развитие, какое сейчас обеспечивается в России, не противоречит религиозному образованию.
– Если бы образование детей было в ваших руках, то как бы вы начали их воспитывать?
Естественно, мы не могли бы и не стали бы игнорировать принципы и догматы нашей веры. Но поскольку мы сталкиваемся с таким положением дел, когда ребенку дается хорошее общее образование, мы удовлетворяемся работой в семье – или даже, лучше сказать, влиянием церкви на семью. Когда ребенок подрастает, мы даем ему весь материал «за» и «против», и ребенок сам решает для себя, где правда, поскольку мы верим, что человек должен развиваться самостоятельно.
– Как вы думаете, если человек получил образование в советской школе, то не будут ли ваши догматы входить в конфликт с его образованием, противоречить ему?
Я вам отвечу так: если человек, получивший обширное культурное и материалистическое образование, не сможет согласиться с нашими догматами, то это значит, что церковь умрет. Но если бы мы верили, что такое может случиться, мы бы не смогли продолжать свою работу, потому что потребность в вере во что-то останется всегда.
– Не думайте, что я задаю глупые вопросы. Я всегда считал, что религиозные чувства не обязательно противоречат науке. В США католические школы ограничивают образование ребенка только теми предметами, которые не вступают в противоречие с религиозными догматами, коротко говоря, преподаются только практические предметы.
Я это понимаю. Но, как вы видите, здесь возможностей для такого положения дел нет. Нам не разрешают давать образование – только влиять на ребенка, если сможем.
– И все-таки вы верите, что религия не умрет.
Я уверен в этом. Действительно, если говорить о вечном конфликте между гегелевской теорией и религиозной теорией, между теорией божественного разума и материалистического ума, то там, где реализуется тезис материализма, возникает и антитезис – духовное начало.
– А как, по-вашему, не может ли возникнуть новая интерпретация понятия жизни с двух точек зрения – духовной и материальной?
