— И Булл попросил передать, что ему очень жаль, что тебя ранили, — сказал папа.
Булл был другом моего отца с работы, который часами разглагольствовал о демократах-педофилах и о военной разведке, если ты хотя бы дважды на него посмотришь. Мы с отцом были очень близки, не считая последних двух лет, когда он начал тусоваться с Буллом. Я ненавидел то, каким стал мой отец, так что Булл совсем мне не нравился.
Я надеялся, что он не станет меня навещать. И преподобный Арнольд тоже, раз уж на то пошло. Куда делись мои друзья?
— А где Джейк? — спросил я. — Кэмерон. Гордо. Тренер? Там было так много… Я видел… — я не мог закончить это предложение. Не мог. Я сглотнул горячий ком. — А стрелки… они… Их ведь поймали, да? Кто это сделал? Они мертвы?
Я почувствовал, как ускоряется сердце и растёт тревога. Монитор рядом с моей кроватью запищал. Звук напоминал сигнал тревоги. «Пожалуйста, скажите мне, что стрелки мертвы».
Мама подняла взгляд на отца.
— Брайан, сейчас тебе не нужно об этом переживать, — произнесла она успокаивающим голосом.
Но папа состроил гримасу.
— Они сбежали. Ещё скажите мне, что это нормально. Это не нормально!
— Они… что? — ахнул я.
— Исчезли как ветер. И вы говорите, что это могла сделать парочка детей, — он горько покачал головой.
— Джон, — предупредила моя мама, только это прозвучало слабо, потому что мне вдруг заложило уши.
Воспоминание накрыло меня тёмной приливной волной. Выстрелы в коридоре. Я, спрятавшийся за питьевым фонтанчиком, когда выстрели стали ближе. Другие ученики, укрывшиеся за столами. Ужас на их лицах. Нереальный вид столов, стульев, окон и тел, раскиданных в дьявольском танце.
— Нет. Нет! — я вырвал свою руку из маминой и попытался встать с кровати.
— Сладкий, всё в порядке, — сказала мама.
— Брайан, — рявкнул отец.
— Нет!
Я должен был спрятаться. Я скинул одеяло и начал перекидывать ноги за край кровати, но боль в животе меня остановила. Она была такой сильной, что я подавился воздухом, и глаза заслезились.
— Ох, милый, всё возвращается. Я знаю. Знаю, — рядом оказалась медсестра. Её голос был мягким, а руки твёрдыми, когда она опустила меня обратно на кровать и одновременно приобняла. — Давай, малыш. Здесь ты в безопасности. Обещаю. Никто тебе не навредит. Просто расслабься.
Я переборол бы её, но боль была парализующей. Отец держал мои плечи прижатыми к кровати, пока медсестра вкалывала что-то в капельницу.
— Пожалуйста, помогите мне, — пробормотал я, прежде чем всё потемнело.
