— Здорово ты нас окрестил! — рассмеялся Шмелев.
— Простите, не заметил… — извинился Семушкин, а про себя подумал: "Тут во тьме болото месишь, а они с фонариком… А потом возьмут на заметку и тебя же обвинят".
— Ну что, в тупик зашли? — спросил генерал.
— Так точно, товарищ генерал. Болото…
— И что же вы решили?
— Будем преодолевать…
Семушкин сказал это с такой убежденностью, что генерал сразу оживился. Он спросил, каким способом капитан намерен провести колонну через топи.
— Способ обычный, товарищ генерал, — без тени иронии ответил Семушкин. — Засучим рукава, возьмем в руки лопаты, топоры, нарубим хворосту… Разрешите начинать?
— А это у своего комбрига спросите, — кивнул генерал и отошел в сторону.
Шмелев увидел напряженный взгляд Семушкина, потом посмотрел на Кострова — глаза их выражали нерешительность. "Когда человека хотят научить плавать, его обычно окунают с головой", — подумал комбриг и приказал двигаться через болото.
Ничего не видя в темноте и поеживаясь от холода, генерал Ломов зашагал к штабной машине. Шмелев хотел было позвать и представителя генштаба, но тот сказал, что пойдет вместе с бойцами.
Шмелев тоже забрался в штабную машину, и теперь ему ничего не оставалось, как руководить переправой с помощью рации. Вскоре Семушкин доложил, что завалилось в яму одно орудие, потом увязли два грузовика.
— Надо же! Такое невезение, — словно ища сочувствия у генерала, проговорил Шмелев.
Но Ломов не внял его словам. Тогда Шмелев достал портсигар и предложил ему папироску.
— Не курю, — сухо ответил Ломов.
При свете не сразу загашенной спички Шмелев увидел его хмурое лицо, сдвинутые брови. "Злится", — подумал Шмелев. Состояние генерала передалось и ему.
Капитана преследовала одна беда за другой: почти все колесные машины увязли, пушки пришлось тянуть на руках…
— Не медлите, — поторапливал Шмелев. — Уже наступает рассвет!..
— Разрешите атаковать без орудий сопровождения? — запросил упавшим голосом Семушкин.
— Атакуйте! — приказал комбриг.
После недолгой паузы, когда Шмелев снял меховой шлем с наушниками и вытер вспотевшую шею, генерал спросил:
— Как, и вы разрешили атаковать без артиллерии?
— Да, разрешил.
— В каком это уставе записано?
— Но, товарищ генерал…
— Бросьте, комбриг, мудрить! Это вы так понимаете искусство тактики? Новшество свое вводите? — в упор взглянул на него Ломов.
Шмелев не возразил, хотя в душе оставался при своем мнении. Он старался понять Ломова. "Откуда это у него берется? Всех поучать, поносить. Власть иных портит, сядет такой в кресло и думает, что только он один умный".
