После уже приходил черед и родителей.
А на рассвете упыри вернулись в могилы. С первым криком петуха.
Но к тому времени в селе все было мертво и тихо…
Боярин Бречислав отставил в сторону коренец с квасом. Утер седые усы и протянул руку к блинам. Стопа их громоздилась перед оборотнем немалая – блестели маслом, завлекательно пахли. Смазав верхний икрой, боярин уже поднес его ко рту, но заметил краем глаза шевеление.
В самом темном углу горницы словно бы кто-то стоял. Но когда Бречислав посмотрел прямо туда – стало пусто.
Он съел блин – и снова заметил движение. Да еще и лучина погасла. Как будто задул кто.
– Есть кто? – окликнул боярин, переставая жевать. – С добром али с худом?
Ответа не было. Но теперь Бречислав ясно увидел некую фигуру. Очертание во тьме. Непомерно высокое и худое.
– Блины будешь? – спокойно спросил Бречислав.
Ответа не было. Но едва боярин моргнул – и вот, фигура уже не в углу стоит, а за столом сидит.
И блин ко рту тянет.
– Ты, болезный, Жердяю не родня ли? – участливо окинул эту скелетину взглядом Бречислав. – Как звать-величать?
Неизвестный молча вложил блин в рот. Что там рот – пасть. Непомерно широкую, с кучей зубов-игл. Устремив на оборотня взгляд глаз-плошек, он просипел-прошепелявил:
– Последнее предупреждение, сын Волха. Царь Кащей в остатний раз велит тебе одуматься. Можешь не помогать – просто не мешай. Палки в колеса не ставь. Тогда вас не тронут.
– А коли не послушаюсь? – пристально взглянул Бречислав.
– Сам знаешь.
– Да уж знаю. Давно знаю.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом страхолюд пожал плечами и молвил:
– Как угодно. Я сообщение передал, дальше решай сам.
Когда Бречислав в очередной раз моргнул, ночной гость исчез. Только что был – и вот уже нету.
С ним исчезла и стопка блинов.
– Вот ведь сила нечистая, – аж сплюнул Бречислав. – Не кормят их там, что ли?
Солнышко жарило, словно уже лето пришло. А ведь еще вчера было холодно.
Да что там вчера – час назад еще было холодно!
Граница Кащеева Царства издревле проходит по реке Двине. И вот сейчас переправились через нее – и потеплело чуть не сразу же. То ли это тучи так внезапно разбежались, то ли Студенец Кащея в этом году вовсе не тревожил.
Ивану от того стало радостно. Истосковался по солнышку, по весне. Пока досюда добирались, он ухитрился простыть и ежеминутно сморкался в ширинку, да все не мог нос освободить. На ночлег вставая, ложился на один бок, дожидал, покуда от ноздри отойдет, и торопился заснуть, покуда снова не заложило.
