– Не трогай лучше, – посоветовала Василиса. – Своенравная она.
– Сможешь ее завести? – спросил Яромир, подходя ближе.
– Дело нехитрое, – пожала плечами Василиса. – Только вчетвером мы туда не втиснемся.
Это все и так понимали. У Бури Перуновны, в отличие от меньших сестер, ступа была не железная, а каменная – страшно тяжелая на вид. Но размера такого же – чуть выше аршина, да и не слишком широкая. Для одного человека нормально, но уже вдвоем – еле впихнуться, прижаться, словно муж к жене в брачную ночь.
Ну а вчетвером и думать не о чем.
– Да и не подлететь нам к Костяному Дворцу по воздуху, – добавила Василиса. – Издали засекут, жлезнокоготных коршунов спустят. Они иногда и сюда залетают, но это редко. А вот возле самого дворца их тьма-тьмущая.
– Эх, жалко… – вздохнул Иван. – Сызмальства охота в поднебесье полетать…
– Поднебесья не будет, – отрезала Василиса. – Подземной дорожкой пройдем, укромной. Через Навье Царство. Надевайте рубашки.
Крапивные рубашки она приготовила загодя. Три штуки. Сама кудель трепала, сама пряжу сучила, сама рубашки шила. Все пальцы веретеном исколола.
– А зачем они? – спросил Иван, натягивая свою.
– Защитят, – коротко ответила Василиса. – В них там безопаснее.
– А, здорово!.. а почему только три?! – нахмурился Иван. – Ты вот вроде и Премудрой прозываешься, а до четырех-то считать не научилась, что ли?!
– Вань…
– Что Вань, что Вань?! Я и то три от четырех отличу даже спросонья! Хоть и дураком кличут! А ты?!
– Не знала я, что вас четверо будет! – повысила голос Василиса. – Думала, что я, да ты, да этот еще, с хвостом! А на богатыршу твою не рассчитывала!
– Я могу и не надевать! – принялась снимать рубаху Синеглазка. – Так пойду!
– Оставь, – лениво отозвался Яромир. – Мне и без крапивных оберегов ладно.
– Уверен, Серый Волк? – с сомнением глянула Василиса. – Ну смотри, тебе виднее.
– Виднее, виднее, – усмехнулся оборотень. – А вот адамовой головы хлебнуть не помешает. Вань, где у тебя бабусин отвар?
Иван снял с пояса три баклаги и призадумался. В одной была вода, в другой – квас, в третьей – отвар адамовой головы. Но где что – он не помнил.
Скатерть-самобранка поила-кормила исправно, так что баклаги эти он не трогал с самого Тиборска.
Квас, наверное, уже выдохся…
– Фу, квас выдохся! – скривился Иван, опорожнив сразу половину. – Яромир, будешь?
– Не, не буду, – отказался оборотень. – Он же выдохся. Ты мне отвара лучше дай.
Отхлебнув из баклаги, он протянул ее Синеглазке, а та передала Василисе. Свежеиспеченная баба-яга недоверчиво понюхала и спросила:
