— Ничего такого, о чем я еще не упоминала, — холодно говорит Мелани.
После того, что рассказал Мартин вчера вечером, она уже на грани. Несколько дней толком не говорила с Фрэнком: очень неудобно из-за разницы во времени и этого ужасного телефона, что он купил. А теперь еще Гарри пристал как банный лист и вкрадчиво долдонит одно и то же. Прямо здесь, у нее на крыльце, да еще и в такую рань.
— Когда вы вернулись, Джим точно был с вами?
— А где ему еще быть? — огрызается Мелани.
У Гарри усталый взгляд, он пытается сосредоточиться, но, похоже, ценой огромных умственных усилий. От него несет перегаром. Она чуть не спрашивает его о визите к агенту Джима в Лос-Анджелесе, но вовремя спохватывается. Лучше ему не знать, что она в курсе дела. Она вспоминает девиз Джима (или Фрэнка) в отношении копов: «Нихуя им не рассказывать».
Гарри медленно кивает и уклончиво отступает на шаг, словно понимая, что многовато на себя взял. Он прежде всего полицейский, и он не упомянул о сожженной машине. Джим прав: с копами нельзя общаться как с обычными людьми — так алкоголика нельзя подпускать к шкафчику со спиртным. Рано или поздно тот откроет шкафчик — посмотреть, что там внутри. Сейчас такое чувство, будто Гарри его уже открыл. Что это за коп, если от него с утра пораньше несет перегаром? На каком-то глубинном психологическим уровне (уже начинающем проявляться) Мелани понимает, что Гарри хочет занять место Джима, а это прежде всего означает — убрать Джима с дороги. До сознания Мелани доходит, что здесь и сейчас она приняла решение: нельзя позволить Гарри разрушить ее семью.
Коп играет в молчанку, но ей не до игр.
— Вообще-то, мне надо отвезти девочек, — сообщает Мелани. Она уже понимает, что не повезет их в школу и детсад, но Гарри она об этом не скажет.
— Конечно… но, Мелани, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, — настойчиво продолжает тот. Язык у него немного заплетается, и в солнечном свете она замечает отеки под глазами и на щеках. — Не для протокола. По-дружески.
— Ладно, — кивает она.
— У тебя есть друзья, Мелани. Люди, которым ты небезразлична… помни об этом, — говорит Гарри, и в его голосе сквозит отчаяние.
— Спасибо за заботу, Гарри, — беспечно говорит она, едва не рассмеявшись от нервного напряжения.
Ее бесит нелепость всей ситуации, и она понимает, что Гарри ни на секунду не дал себя обмануть. Однако Мелани не собирается здесь торчать: она уходит и садится в машину. Ему придется сделать то же самое, потому что он перекрывает ей выезд. Что бы там ни натворил Джим, он сделал это ради нее и девочек. Он всегда говорил, что их защита — единственное, во что он верит. Но мало того. Она знает, что где-то в самой глубине души он еще и верит в месть.
