— Амба. А теперь шнеля, — сказал дед.
— Убился? — спросил Лоузи.
— Бошку себе размозжил. Шнеля, — повторил дедуля Джок, повернулся и зашагал к хибаре.
Если б они пошли направо, увидели бы меня, но они пошли налево, и я успел вырулить на велике с другой стороны.
Я слышал, как они смеялись в темноте, сваливая. Как будто закончили смену или шли домой из паба или с футбола.
Я подошел к сухому доку и заглянул вниз. Свет от фонаря отражался от края, а внизу была такая темень, что хоть глаз выколи. Оттуда не слышалось ни звука.
Поэтому я спустился по железным ступенькам в док. Я слышал, как сердце стучит в груди. Я обсирался со страху и в то же время, помню, был бодр и возбужден. Но я нервничал, потому что было очень темно. Я не видел дна, пока не нащупал его подошвами кед. Посмотрел вверх: я проделал долгий путь, а возвращаться еще дольше. Потом я услышал за спиной негромкие стоны и голос, шептавший что-то нечленораздельное.
Я увидел темную бесформенную груду, которая слабо, еле заметно дышала. Она была похожа на издыхавшего раненого зверя. Стремный монолог продолжался. Помню, мне померещилось, что Джонни просил всех баб, которых обидел, простить его и помочь, но это уже было бесполезно. Когда я подобрался ближе, он поднял на меня остекленевший взгляд и заладил:
— Будь другом… Фрэнк… будь другом…
У него был проломлен затылок, и оттуда вытекала густая кровища. Я отступил, чтобы не замазать кеды. Взгляд у него был безумный, но уже затуманенный. Я понял, что он подыхает.
И быстро догадался, чего он от меня хотел.
Я сделал это, а затем медленно попятился к стене. Посмотрел вверх на ступеньки. Я весь дрожал и был как выжатый лимон. Я понимал: из дока мне ни за что не выкарабкаться — даже пытаться опасно.
Но я не мог там остаться.
Урчащий лимузин ползет вдоль бордюра и останавливается напротив Франко. Машина кажется неуместной в такое время на Лит-уок: для свадьбы или девичника рановато, да и похоронной процессии не видать. Франко заглядывает в салон, но сквозь тонированные стекла ничего не видно. Потом опускается окно с пассажирской стороны и появляется пухлая рука, инкрустированная золотыми кольцами, а за ней — большая обритая голова.
— Залезай.
Фрэнк Бегби, так и быть, садится, тут же замечая, что Дейви «Тайрон» Пауэр[4] не так уж сильно изменился. Он всегда брился наголо, так что с годами не появилось отчетливой лысины или седины. «Ну и все такой же пиздюк жирный», — думает Бегби, когда его всасывает роскошная обивка. По приемнику негромко играет «Бог подарил тебе рок-н-ролл» в исполнении «Арджентов»
