– Его зовут Халим. Ему три года.
На лицах обоих отобразился восторг.
– Мы мечтаем о ребенке. Уже сдали экзамены и готовим детскую, – сказали они; было ясно, что эта тема их в самом деле волнует.
– На южной стороне? – спросила Альма, снова подливая в рюмки рислинг, хотя они еще не допили.
– Нет, лучше, чтобы окна выходили на запад, чтобы утром солнце не мешало ему спать.
Я никак не могла сосредоточиться на разговоре, потому что все время наблюдала за Альмой и ее неслыханным поведением. И еще боковым зрением контролировала гостя. Они расслабились, но все равно не стоит так быстро проникаться доверием к посторонним людям. Левый сказал, что работает на крупную корпорацию и что его компьютеры нуждаются в специальном охлаждении. Правый добавил, что помещение, в котором они работают, изолировано, так что мы не должны опасаться радиации. В какой-то момент показалось, что беседа потихоньку начинает клеиться. Причиной тому, безусловно, была бесцеремонность Альмы, а может, просто рислинг. Сегодня редко можно встретить человека, с которым хочется разговаривать. Другие люди скучны, обычно они мало что могут добавить к тому, что ты и сам знаешь, а если разбираются в чем-то, о чем ты не имеешь понятия, то, как правило, тебя это не интересует, потому что не касается… Спустя мгновение разговор снова заглох. Я украдкой зевнула, но, видимо, он заметил. Они заерзали. Левый снова спросил о ребенке – можно ли его увидеть. Не дожидаясь, пока Альма ответит и брякнет какую-нибудь глупость, я сказала:
– В это время он спит.
– Понятно-понятно… Ну что вы, не будить же его… Это было бы невежливо. И вредно для малыша, – они наперебой демонстрировали хорошее воспитание.
Я чувствовала, что визит подходит к концу. Альма вытянула ноги, и я с ужасом обнаружила, что на носке у нее большая дырка, из которой выглядывает большой палец. Гость тоже это заметил – на лицах обоих снова расцвел румянец.
– Пора домой, – сказал он, смутившись, и они встали.
Я испытала невыразимое облегчение. Мы все вчетвером поклонились друг другу, и сосед вышел. Тут же появились Фаня и возмущенная Лена. Мы молча наблюдали, как исчезают за углом две одинаковые фигуры.
– Он хотел увидеть ребенка! – воскликнула я возмущенно.
Дальше мы разговаривали друг с другом мысленно. Что за бесцеремонность – во время первого визита! И до чего же он неловок. Вы заметили? Какая смешная у него лысина. Небось коллекционирует старые пластинки и развешивает на веревочках под потолком. Спец по расчетам! Так мы ему и поверили. Небось сидит на государственном пособии, работы нет, скучно. Интересно, правда ли это – насчет ребенка… Только Альма ничего не говорила. Она пошла в кухню и принялась поедать пирог прямо с противня, руками.
