Мысль о нем, о возможности увидеться с ним этой ночью не давала мне покоя.
– Где у меня голова, ведь я не поделилась с вами моей новостью! – воскликнула Катриона и рассказала, что получила письмо от отца, сообщавшего, что она может на следующий день навестить его в замке, куда его перевели, и что дела его поправляются. – Вы не желаете это слышать? – прибавила она. – Неужели вы осуждаете моего отца, не зная его?
– Я вовсе не осуждаю его, – возразил я. – Даю вам слово, я очень рад, что вы теперь спокойнее. Если выражение моего лица и изменилось, то сознайтесь, что сегодня неудачный день для примирений и что с людьми, стоящими у власти, очень скверно иметь дело. Этот Симон Фрэзер все еще сильно удручает меня.
– О, – воскликнула она, – надеюсь, вы не будете сравнивать! Вам надо помнить, что Престонгрэндж и Джемс Мор, мой отец, – одной крови.
– Я никогда об этом не слышал, – сказал я.
– Странно, что вы так мало знакомы с этим, – сказала она. – Одни могут называться Грантами, а другие Мак-Грегорами, но они все-таки принадлежат к одному клану. Все они сыны Альпина, по имени которого, я думаю, называется наша страна.
– Какая страна? – спросил я.
– Моя и ваша родина, – отвечала она.
– Сегодня день открытий, кажется, – сказал я. – Я всегда думал, что она называется Шотландией.
– Шотландия – имя страны, которую вы называете Ирландией, – отвечала она. – Старинное же и настоящее название земли, где мы живем и из которой мы созданы, Альбан. Она называлась Альбан, когда наши предки сражались за нее против Рима и Александра, и ее до сих пор называют так на вашем языке, который вы забыли.
– По правде, я никогда и не учился ему, – сказал я. У меня не хватило духу поправить ее насчет Александра Македонского.
– Но ваши предки говорили на нем много поколений подряд, – сказала она. – На нем пели колыбельные песни, когда нас еще не было на свете. И ваше имя еще напоминает о нем. О, если бы вы говорили на этом языке, я показалась бы вам совсем другой. Мое сердце говорит этим языком.
Я пообедал с обеими леди. Все было очень вкусно; еду подавали на старинной посуде; и вино было отличное, так как миссис Ожильви, кажется, была богата. Разговаривали мы тоже довольно приятно. Но когда я увидел, что солнце начало быстро опускаться и тени становятся все длиннее, я встал, чтобы проститься. Мысленно я решил уже повидаться с Аланом. Поэтому мне нужно было засветло добраться до леса, где мы должны были встретиться. Катриона проводила меня до садовой калитки.
