В дальнейшем диктаторы, переняв опыт предшественников-аристократов, принялись тратиться на возведение общественных зданий, на отправление государственных культов и пышные празднества, оставив за собой право покровительствовать искусствам и тем самым уменьшив роль былых церемониальных традиций, покоившихся на древних семейно-родовых связях.
А чтобы такие большие траты стали возможны, они ввели налоги на продажу земли и урожая, а также ряд портовых сборов. Разумеется, новые подати едва ли могли вызвать одобрение граждан, но вместе с тем известно, что Кипсел и Орфагор, диктаторы Коринфа и Сикиона, упрочили свою политическую власть, выказывая дружественное поощрение додорийской части населения. При этом они намеренно стремились сохранить прежние законы в неприкосновенности.
Их сыновья — Периандр и Клисфен соответственно — правили еще успешнее отцов. Но впоследствии (то же самое происходило и в других городах) власть подобных диктаторов, обособленная в силу своей незаконности, становилась крайне подозрительной, падкой на жестокости и вызывала народную ненависть. Так само понятие «тиран» уже в древние времена приобрело тот бранный оттенок, что оно сохраняет поныне. Везде эти режимы постепенно пали — кроме Сицилии, где они то и дело вновь возникали ввиду политической неустойчивости, и Малой Азии, где местное автократическое правление позднее оказалось на руку персидским владыкам.
В прочих краях греческого мира, хотя дела и обстояли по-своему в каждом городе, диктаторское правление чаще всего уступало место олигархии — то есть «власти немногих». Критерием для этих новых правителей отныне было уже не происхождение (хотя, вне всякого сомнения, и знатным людям нашлось среди них место — вопреки сетованиям Феогнида Мегарского на попрание их богоданных прав), а достаточная доля богатства, первоначально определявшаяся в понятиях земельной собственности, теперь же благодаря недавно введенной в обращение и чрезвычайно удобной денежной системе. Как мы видели, еще до наступления диктаторских времен аристократическим правительствам городов приходилось считаться как с теми, кто был обязан своим положением происхождению, так и с теми, кто возвысился благодаря богатству. С исчезновением диктаторов мало где продолжали существовать аристократические режимы, опиравшиеся единственно на благородство происхождения. Исключение составляли отсталые области вроде Фессалии — и Спарта, где наблюдался совершенно особый случай: там правление сочетало в себе черты различных типов государственного строя. Сохраняя такое любопытное и весьма действенное равновесие, спартанцам удалось перехватить у Аргоса главенство надо всем Пелопоннесом.
