; при этом разумелась та же мысль — что все, что делалось раньше, было лишь второразрядным. Но такая точка зрения — касательно ли искусства, или же прочих областей — полностью неприемлема в отношении к грекам, живших в древнейший период. Нисколько ни умаляя достижений «классических» V и IV веков до н. э. (это было бы нелепым и неверным притязанием), можно утверждать, что и предыдущая эпоха не уступает им по великолепию, — памятуя к тому же о том, что сама эта культура восходила к чрезвычайно скромным истокам.
Кроме того, в силу двух особых причин представляется соблазнительным изучить деяния, творения, высказывания и мысли этих древнейших греков. В каком-то смысле причины эти противоречивы. С одной стороны, за недавние годы, особенно за последнее десятилетие, ученые проявили огромный интерес к данному периоду греческой истории. Теперь уже пора попытаться понять, насколько мы смогли продвинуться вперед благодаря этим многочисленным научным изысканиям. С другой же стороны, затронутая тема особенно будоражит еще и потому, что, как ни странно, мы по-прежнему располагаем довольно разрозненными данными относительно различных аспектов рассматриваемой эпохи. В области словесности приходится мириться с чудовищными пробелами; те же сведения, которыми мы обладаем, чаще всего грешат анахронизмом и заведомо обусловлены предвзятостью и избирательностью чужой оценки (в частности, очевиден крен в сторону позднейших афинских авторов, на чью долю пришлось подавляющее большинство дошедших до нас сочинений). В области археологии, разумеется, были совершены чрезвычайно важные, даже сенсационные, открытия, — в том числе, и совсем недавно. Но и эти данные, при всей своей значимости, неравноценны и отрывочны. Они проливают яркий свет на отдельные — весьма краткие — исторические отрезки, тогда как остальное по-прежнему пребывает во мраке Таким образом, писать о греческом мире в эту «доклассичсскую» эпоху. задача нелегкая: здесь требуется своего рода сыскная сноровка Я сознаю, что мне во многом недостает этого качества. Мне бы хотелось выразить глубочайшую признательность тем специалистам, к чьим трудам я позволил себе весьма вольно прибегнуть. Добавлю также, что возможные ошибки проистекают единственно с моей, а не с их стороны.
Перед исследователем встает и другая немаловажная трудность. При попытке воссоздать ход событий скудость и предвзятость сохранившихся сведений — отнюдь не единственная загвоздка. Дело усугубляется еще и тем, что в Греции отсутствовал сколько-нибудь явный объединяющий центр, каким стал Рим для римской истории. Ибо в греческом мире, напротив, царила крайняя и притом намеренная разобщенность. Нам достоверно известно о существовании 700 городов-государств; и никто не будет удивлен, если вдруг обнаружится, что в действительности их насчитывалось вдвое больше. Согласно Геродоту, греки считали себя единым народом, связанным кровным и языковым родством, общностью религии и одинаковым образом жизни
