Сейчас произошел именно такой случай. Распаленный долгим томлением в ЗУ, предвкушением свободы, остервеневший от обиды на жену, которая от него отказалась, не понимающий причин, “некомплект” Майский метался по отсеку, кричал: “Не имеете права! |. Люська, ну погоди мне!.. Угнетатели! Люська, вернись, пожалеешь!”— увертывался от наскоков служителя, отбивался кулаками и ногами, поднимался, когда Лаврентию удавалось его достать… откуда и прыть взялась в этом худом, слабом на вид теле. Наконец ему удалось накатить на служителя носилки, сбить с ног. Тот на четвереньках ускакал в свой отсек, и, когда поднялся там, вид у него был страшный.
— А!.. Что, взяли?! Люська, зараза, вернись! Шакалы!.. — орал “некомплект”, потом вдруг принялся дергать кабели, пытаясь выдернуть разъемы из гнезд.
Это уже было совсем никуда. Служитель вопросительно глянул на начальника ОБХС. Тот кивнул: действуйте. Лаврентий Павлович снял шлем, спокойно пригладил жидкие светлые волосы, обрамлявшие лысину, надел пенсне, взял с полки именной никелированный пистолет с удлиненным дулом и сквозь дверцу навел его на пробника. Налившиеся кровью глаза под пенсне сощурились, плоские губы сжались в ниточку, ноздри горбатого носа выгнулись.
Все затаили дыхание. Лили-НООС в этой ситуации повела себя, как Лили: заткнула пальчиками уши, взвизгнула и зажмурилась.
— Ах, та-ак!?—“некомплект” рванул на груди несуществующую тельняшку, шагнул к служителю. — Н-на, умираю, но не сдаюсь!
— Нэ умрошь, но сдашься, — проговорил тот, спуская курок. Гулко хлопнул выстрел. На теле обозначилась кровавая дырка — под левым сосцом, рядом с зажившим отверстием. Пробник подогнул колени, рухнул на линолеум возле табурета.
— Три “ха-ха”, пауза, и падает на пол, — произнес служитель и склонил голову, будто ожидая оваций за меткий выстрел.
Но оваций не последовало. Присутствующие были ошеломлены: на их глазах убили человека. Порфирий Петрович Холмс-Мегре, силясь понять, что произошло, начал в растерянности принимать облики то Лаврентия, то Звездарика, то пробника… затем устремил вопросительно-гневный взгляд на начотдела.
— Спокойно, — сказал тот (хотя сам был бледен), — все целы и все в порядке.
Он повернул вправо регулятор громкости, набрал клавишами код личности Майского, перекрыл своим голосом лавинообразно хлынувший во “стены плача” галдеж:
— Тихо! “Некомплект” Майский, отзовитесь!
— Здесь я, здесь, — сказал серый голосок, совершенно непохожий на тот, что минуту назад звучал в отсеке. — Ну, ладно, погодите вы мне!
