Начались приготовления к путешествию. Укладывалось оружие, провизия, необходимые вещи. В незаметном с моря маленьком заливе было укрыто небольшое судно Фюрста, к которому своеобразные охотники добрались очень скоро.
Молчаливые малайцы, находившиеся в доме доктора Фюрста, по-видимому, также имели определенные функции — они были природными мореплавателями, и управление судном входило в круг их прямых обязанностей.
Орангутанги спокойно поместились на судне.
К Арскому и Скиндеру, со свежим дуновением теплого морского ветра, вернулась прежняя бодрость, и надежда затеплилась в их душе. Вскоре, быть может, им удастся бежать, и удивительное кошмарное приключение превратится в невероятную сказку.
Певучесть волн легко колыхавшегося моря навевала радостные, как синева неба, чувства. И жить хотелось, как никогда… Жить, жить, чтобы ощущать, чтобы видеть, чтобы слышать симфонию морских красок и звуков, чтобы вдыхать живительный воздух и пьянеть от золотой ласки солнца…
VII
Возмущение орангутангов
Спокойное, дремотное море в самом начале плавания стало спустя несколько дней бурным и грозным.
Сильный порывистый ветер крепчал с каждым часом, и на беспредельной водяной стихии показалась белоснежная пена. Игривые волны сменились чудовищными валами.
Гремел рев стихийного зверя, перемежаясь с пронзительным свистом ветра, мчавшегося в великую даль.
С снежной гривой подымались из морской груди исполинские валы и в бешеном порыве бросались на судно доктора Фюрста. Небольшая шхуна казалась беспомощной среди бушевавших вод, но опытные руки старых моряков-малайцев внушали достаточное к себе доверие.
Вокруг палубы судна был протянут канат. За него приходилось крепко держаться всем, кто был на палубе, — волны, ежеминутно перекатывавшиеся через судно, могли очень легко смыть в море. Кроме малайцев-моряков, доктора Фюрста, Арского и Скиндера, никого на палубе не было видно. Фюрст распорядился поместить орангутангов в каюты на время шторма. Сильное морское волнение начало оказывать на обезьян свое действие — они заболевали морской болезнью. Стоны их, очень напоминавшие человеческие, раздавались из занимаемых ими кают.
Доктор Фюрст пристально смотрел на разгул волн. Они подымали судно на высоту белоснежных гребней и бросали оттуда в мгновенно образовавшуюся пропасть. Поднятие и опускание судна повторялись ежеминутно.
Арский и Скиндер, крепко держась за канат, наблюдали также за разыгравшейся стихией, бросая время от времени взгляды на Фюрста. Он был, против обыкновения, молчалив, но лицо его в эти минуты носило печать вдохновения. Глубокая сосредоточенность и задумчивость светились в его глазах, и во всей его небольшой фигуре видна была невозмутимая великая уверенность в себе, подобная классической самоуверенности Юлия Цезаря, бросившего во время морской бури растерявшимся спутникам слова:
