Роковым во всей этой истории оказался 1940 год, год високосный, год Президентских выборов в Соединенных Штатах, когда Франклина Рузвельта избрали на третий президентский срок. Уже более года полыхала в Европе Вторая мировая война. Германские войска шли от одного триумфа к другому. Сражаться с ними продолжала только Англия, но и она висела на волоске: заканчивались запасы оружия и боевого снаряжения, иссякли деньги, на которые можно было купить вооружение в Соединенных Штатах. Неумолимо надвигалась на запад гигантская армия Иосифа Сталина.
А в Соединенных Штатах в условиях этого беспрецедентного мирового кризиса прошли в ноябре 1940 года, как и положено, очередные президентские выборы. Рузвельт легко выиграл выборы, поскольку его главный противник — Уилки — не имел никакого опыта в государственных делах и никогда не занимал никаких должностей, ни выборных, ни по назначению.
Главное, что интересовало американских избирателей — это отношение обоих претендентов на высший государственный пост к полыхающей в Европе войне. В стране доминировало почти всеобщее мнение: Америка ни в коем случае не должна вмешиваться в европейскую войну. Американские парни не должны умирать на полях сражений за англичан, за французов или за кого угодно. Уилки клялся, что если он станет президентом, Соединенные Штаты никогда не вступят в войну. Рузвельт делал подобные заявления, но не так внятно, как Уилки. Будучи действующим президентом Соединенных Штатов, имея в своем распоряжении информацию, о которой Уилки даже не догадывался, Рузвельт отлично понимал, что, если Соединенные Штаты и дальше будут идти по дороге «изоляционизма», пугливо прячась от разгорающегося мирового пожара, то они быстро скатятся в число второразрядных стран со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Но объяснить глобальные планы Президента рядовому Американцу было совсем не легко, если не сказать — невозможно.
Изоляционисты обладали подавляющим большинством в Сенате, изоляционисты преобладали в каждом американском доме от побережья до побережья.
Когда-то, — однажды поделился Рузвельт мыслями со своим единственным близким другом Гарри Гопкинсом, — понадобился взрыв в Гаване броненосца «Мэн», чтобы поднять наше общество на войну с Испанией. Так что же должно взорваться сейчас, чтобы избавить наше общество от опасных изоляционистских шор?
На замечание Гопкинса, что легче придраться к какому-нибудь очередному инциденту, которые начали уже происходить каждый день, и самим объявить войну Германии или Японии.
