И в этот самый момент я почувствовал, как мир вокруг меня пошатнулся. Птицы исчезли, поле исчезло. Я попытался осознать свою новую реальность, но мои глаза видели лишь черноту, а мои уши слышали гул автомобильных моторов и шуршание шин по мостовой. Пульсирующая боль разрывала голову, вся левая сторона тела горела огнем, словно кто-то соскоблил с меня кожу, как чешую с рыбы. Горло болело так, будто его обработали тупым рашпилем.
Боль становилась все более острой, и ко мне начала возвращаться память. Я вспомнил бутылку, разбившуюся о мою голову, затянутый на шее ремень и гнилостный старческий запах в ноздрях. Меня скрутили в позе эмбриона и засунули в какое-то холодное, темное, шумное место. Моя левая рука была намертво зажата телом, однако я мог пошевелить пальцами правой и почувствовать, как они теребят ткань джинсов. Я потрогал бедро. Потом провел рукой по тонкой рубашке на груди в поисках рекордера. Рекордер исчез. Пошарив под собой по полу, я нащупал ворс сырого коврового покрытия, обледеневшего и впивавшегося в левую половину тела, совсем как черные дрозды из моего сна. Я узнал ковер. Он прикрывал дно багажника моей машины, вечно мокрое из-за воды, попадавшей в проеденные ржавчиной дыры между багажником и колесной нишей.
Господи Исусе! – подумал я. Оказывается, я был в багажнике собственной машины – без куртки, без кроссовок, правый бок намок от ледяных брызг с дорожного покрытия, – которая неслась на адской скорости. Что происходит? Меня начала бить неконтролируемая дрожь, челюсти сцепились так крепко, что еще немножко – и у меня раскрошились бы зубы. Я попытался перекатиться на спину, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить нагрузку на левый бок, но не смог. Что-то держало мои колени. Я осторожно вытянул руку, мои трясущиеся ободранные пальцы нащупали шершавый шлакоблок, давивший на колено. Я вытянул руку еще дальше и обнаружил второй шлакоблок, соединенный с первым толстой цепью для транспортировки бревен. Я ощупал цепь по всей длине: она опутывала икры, спускалась к щиколоткам, делала два витка и замыкалась крюком.
Шлакоблоки, привязанные к щиколоткам. Я не мог найти этому объяснения, по крайней мере сперва. Руки у меня были свободны, рот не заклеен скотчем, однако к щиколоткам были цепью привязаны шлакоблоки. Должно быть, он решил, что я уже умер. По крайней мере, это было единственным более-менее разумным объяснением. А значит, он везет меня к воде, к озеру или реке, чтобы утопить там мое тело.
