– Если жертва потеряла ноготь, отбиваясь от насильника, на ногте могут остаться клетки кожи, – сказал профессор Санден.
– Но в деле нет никакого ногтя, – заявил детектив Руперт.
– Он, должно быть, в хранилище вещдоков, – предположил профессор Санден.
– В хранилище вещдоков? – переспросил я.
– Камера хранения вещественных доказательств, представленных в ходе судебных процессов, – объяснил Санден. – Это дело об убийстве, так что они должны были сохранить ноготь. Мы пошлем специального человека взять мазок у Айверсона и сделаем судебный запрос на предмет анализа ногтя. Если на ногте имеются следы ДНК, это или подтвердит вину Айверсона, или даст нам козыри для пересмотра дела.
– Я пошлю по факсу опись вещдоков, чтобы ты мог начать действовать, – пообещал детектив Руперт.
– Макс, я ценю твою помощь, – произнес Санден.
– Не стоит благодарности, Боуди, – сказал детектив Руперт. – Я все подготовлю.
– Ну что, увидимся в пятницу за покером? – спросил Санден.
– Ага. Непременно увидимся.
Профессор Санден отключил громкую связь. Кажется, я понял, что будет дальше, но на всякий пожарный решил удостовериться:
– Итак, профессор Санден…
– Пожалуйста, зови меня просто Боуди.
– Ладно. Боуди, если на том ногте остались клетки кожи, они смогут взять образец ДНК?
– Непременно, а возможно, и образцы крови. Судя по всему, ноготь хранился в сухом виде. Но пока нет никакой гарантии, что они найдут ДНК, но, если все же найдут и она не совпадет с ДНК Айверсона, у нас будет достаточно оснований, с учетом дневника и того, что ты раскопал, просунуть ногу в дверь и, возможно, отменить приговор.
– А когда мы об этом узнаем?
– Результаты анализа ДНК обычно приходят через четыре месяца, ну и еще пара месяцев потребуется, чтобы передать дело в суд.
У меня буквально оборвалось сердце. Я понуро опустил голову:
– Послушайте, у него в запасе нет столько времени. Он умирает от рака. И может умереть через четыре недели. Какие уж там четыре месяца! Я должен добиться реабилитации, пока он жив.
– Он что, твой родственник?
– Нет. Просто случайный знакомый. Но я должен это сделать.
С того самого дня, как Лайла нашла ключ к шифру, воспоминания о страшной гибели дедушки в реке каждую ночь мешали мне уснуть, врываясь в мои мысли всякий раз, когда я давал им передышку. Да, я прекрасно понимал, что никакие мои усилия не могли изменить прошлое, но сейчас это уже не имело значения. Мне нужно было это сделать. Ради Карла? Ради дедушки? Ради себя? Я не знал. Мне просто нужно было это сделать.
