Вечером держали совет вдвоем с тетей. И то, что я узнала, не радовало.
Был способ передать силу ведуна перед смертью на расстоянии, заключив в какую-нибудь вещь. Чаще всего из металла — он долговечнее. Тут совпадало. И пока эту вещь не примут, ведун будет жить. Как только силу примут кровные, он умрет. Я отпущу его. Но знаю, что никогда не смогу это сделать, поэтому сила деда для меня недосягаема. И идти за кинжалом нет смысла.
Получается, что я вообще зря затеяла эту поездку. И оставаться здесь больше нельзя. Нужно уходить — стража в своем праве. Явно обидеть не обидят, но и жить спокойно не дадут. А то и сшибки из-за меня устроят. Тут дело уже и не так во мне, как в самом моменте состязательности. Слишком известна я в этом кругу и уже не важно, что слухи преувеличили мою красоту. Все равно престижный и желанный трофей. И тут уже ничего не поделаешь.
Вдвоем с тетей собирали меня в дорогу. Пересмотрели немногие вещи, выбросив старые и поношенные. Я положила в суму несколько пар нового нижнего белья, чулок, теплую кофту. Спрятала на поясе деньги, взяла что-то из еды. Собиралась ехать «продавать дом». Думала о Хадаре — все дрожало внутри. Вдруг правда все не так, как она говорила, вдруг не так…? Я еду к нему, хоть и страшно, и стыдно… но Кристя права — я тогда сорвалась по-детски.
За полчаса до закрытия ворот мы подошли к ним и светляки показали, что Юрас сегодня не караулит меня. Наглый мальчишка, самонадеянный и вредный. Вспомнился Велий… Он тоже был из этой же стражи. Так же не привык знать отказов, так же, видно, ставил условия и заставлял. Добившись желаемого, бросал — пропадал интерес. Вот и получилось то, что получилось.
Когда стало совсем уже темно, мы прошли в городские ворота, направляясь к лагерю обозов. Договоримся сейчас с теми, кто уезжает завтра утром в мою сторону. Тетя возьмет с них клятву, что довезут до места и не обидят. Ведун, дежурящий здесь сегодня, договор заверит.
На широкой, вытоптанной площадке под городской стеной кучковались группами телеги с укрытым непромокаемыми накидками, крепко увязанным грузом, и пустые, рассчитанные на пассажиров. Эти были с навесом на высоко поднятых изогнутых прутах, со сложенными сейчас накидками для сна и мягкой подстилкой из душистого сена. Мы с Кристей прошли сквозь толпы народа, греющегося возле больших костров. Нашли старшего в обозе, идущем в нашу сторону, договорились об оплате, решили все. Меня устроили спать на телегу к двум женщинам, а тетя ушла обратно, пока были открыты городские ворота.
