Чутье подсказывало журналисту, что мальчика не стоило никуда отпускать, словно тот совершил какое-то преступление. Перемена поведения и голоса были тому доказательствами.
Стивен провел Фэлла в дом и указал на лестницу. В коридоре второго этажа, на паркете, лежал Даниэль, бесчувственный, словно кукла.
Он дышал, и Томас почувствовал облегчение. На теле друга не виднелось кровавых ран или следов от пули. Но что же тогда стало причиной обморока? Тяжелая болезнь, сильное потрясение?.. Друг послал Стивена за Крессвеллом, надеясь, что мальчик выполнит его приказ.
И тот повиновался, прежде, чем улизнуть снова. Вместе с дворецким, Фэлл перенес Даниэля на кровать в спальню.
— Ничего не понимаю, — бормотал старик Крессвелл, принося аптечку. — Ведь мистер Кейн пил чай в этой самой комнате, возле окна… Всего несколько минут назад! Он был бодр и здоров… Я сам видел, когда приносил поднос!
— Лучше бы доктора позвали! — перебил Томас и отнял ящичек из его рук. — С лекарствами я сам разберусь, невелика наука. Живо ступайте!
Когда дворецкий вышел, закрыв за собой дверь, Фэлл вынул все пузырьки и рассмотрел их содержимое. Порошки для улучшения пищеварения, капли от зубной и головной боли, различные мази… Все не то. Как понять, от чего лечить, если пациент не способен разговаривать?
Последний бутылек был со снотворным. Пустой.
Томаса поразила неприятная догадка. Он подошел к окну, обнаружив на комоде чайник, о котором упоминал Крессвелл, и снял крышку. Запах «чая» показался ему странным. Выходит, Даниэля не отравили, но усыпили! Кто, дворецкий, или Стивен, мальчик-слуга? Для чего?
Друг заворочался в кровати, вздохнул, слабо застонал и открыл глаза.
— Фэлл? — пробормотал он. — Что… Что ты здесь делаешь? Должно быть, после обеда я задремал.
Его лицо все еще казалось отрешенным. Словно Даниэль не различал реальность, потеряв грань между сном и былью.
— Друг, ты должен отдохнуть, — сказал Томас. — Доктор скоро придет. И подтвердит мою догадку…
— Я не… Не нужно доктора, — проговорил Кейн, садясь и подсовывая под спину подушку. — Мне не нужны чужие в доме, пока я не закончил работу.
— Какую работу?! Ты же лежишь в постели!
Должно быть, у него начался бред. Он спит наяву!
— Я не могу больше делать кукол. После ярмарки я не сделал ни одной, лишь Звезда занимает мои мысли. Я понял вчера. В Галерее. Понял, чего не хватает… Одной маленькой детали. Я закончу куклу и уеду из города.
— В Галерее? — переспросил Томас, присаживаясь на край кровати. — Галерея — это склад твоих кукол, верно? Ты говорил мне. Твои лучшие работы… Но зачем, ради всего святого, тебе уезжать?
