Клинки убийцы зигзагом прошлись по мертвецам, вспарывая незащищенные глотки. Нашинкованные тела бесформенной грудой застыли у его ног. Отерев запачканные лезвия о плащ, ассасин подошел к латнику:
— Как скажешь.
— Вот это настрой! — Слейн кинул взгляд на своих бойцов. — Остатки трупаков на вас, ребятки! А мы пока сыграем в кошки-мышки с четвероногими тварями.
Отделившись от наемников, воитель и убийца устремились к подножью холма. Вся нежить, пытавшаяся преградить им путь, в мгновение ока упокоевалась повторно. Спустившись к полю, они замедлили шаг. Звуки затухающего сражения остались позади.
— Ну, теперь мои криворукие дегенераты хотя бы не будут мешаться под ногами.
— Звучит как весьма извращенное подобие заботы.
— Да хер там, просто в падлу набирать новый состав. Опять.
Бездействие продлилось недолго. По земле вновь пробежала легкая вибрация, быстро переросшая в крупную дрожь. Тишину сменил отчетливый стук конских копыт. В сумерках замаячили знакомые силуэты несущихся галопом жеребцов.
— Сколько их там, глазастик? — нетерпеливо причмокнул Слейн.
— Восемь.
— По четыре на каждого?
— Я могу взять пять, если хочешь.
— Да я и восьмерых один вынесу, приятель.
— Нет, — ассасин покачал головой, — безрассудный риск сейчас не к месту.
— Занудливый ты чмырь… нуу, поровну так поровну, — Слейн скинул с плеча секиру и любовно поцеловал грубое лезвие. — Потерпи, Франческа. Я знаю, как опостылел тебе вкус мертвецкой плоти, но работу нужно доделать. Вот закончим, и непременно угощу тебя свежатинкой.
— Слейн, — ассасин не спеша достал ножи. — Семьдесят метров.
Табун стремительно приближался.
— Да что тут высчитывать! Вперед, на жатву! — с возбужденным гиканьем колосс ринулся навстречу лошадиному клину.
Не пытаясь бесполезно пререкаться, убийца последовал за ним.
— Ииихаа!! Руби и ломай!! — латник резко ушел корпусом вниз, целясь секирой в ноги ведущего скакуна.
Конь оторвался от земли, перемахивая через воителя. Табун разделился, с разных сторон заходя и моментально окружая воинов.
— А быстро они поумнели, — прошипел Слейн, — даже слегка жутко.
— Разбирайся теперь с этим бедламом, — ассасин метнул первый нож, выманивая на себя одну из взъяренных кобыл. — Я уведу свою четверку. Нужно кое-что проверить.
Лезвие вошло в лошадиный круп. Приманка сработала — животное с пеной у рта ринулось на таран. Увернувшись от лобового удара, убийца молниеносно вцепился в гриву, уносясь вперед вместе с кобылой. Вонзив второй нож в холку, он вскочил на спину брыкающейся лошади. «Чувствует боль», — отметил мужчина. Следующие два ножа впились кобыле в шею. «Но!» — продолжая вдавливать лезвия и стегая по бокам, он развернул её, гоня обратно.
