Где-то там гиппопотам | страница 44

Бен нервно озирался вокруг. Беда с говорящими предметами – никогда не знаешь, кто именно с тобой разговаривает.

Мисс Гарнер-Ги еще в другой комнате, это точно не она. Значит… кто же еще? Тут Бен заметил, что под слоем пыли лампа-иглобрюх начинает разгораться. Это сэкономило время на поиски.

– С тех пор, как мы виделись в последний раз, ты вырос, – заявил иглобрюх. – Так… Поглядим… Сколько тебе сейчас?

– Больше, чем кажется, – буркнул Бен.

– Вполне достаточно, чтобы предупредить Констанцию об этих типах. Надеюсь, ты уже все ей рассказал?

Круглые рыбьи глаза широко раскрыты, смотрят оценивающе.

– А сами чего не предупредили?

Иглобрюх слегка сдулся, словно воздух выпустил.

– Поверь, я пытался, чуть шипы не перегорели. Она меня не слышит. С тех пор, как была девочкой. Видишь на столе бумаги?

Бен кивнул.

– Больше ста лет я освещаю разные документы, но эти – самые опасные, – рассказывая, иглобрюх все больше и больше раскачивал цепь, на которой висел. – Это план, как перенести коллекции Музея Гарнер-Ги в новое здание. Даже с чертежами. Глянь – к Научному музею предполагается пристроить новое крыло. Этот Пик будет строить. Честно говоря, не слишком вместительное. Тара Лед избавится от большинства экспонатов, если вздумает перенести туда наш музей. Думаешь, я буду смотреться в новых стильных залах?

Бен не знал, что сказать. Иглобрюх был пыльный, потрескавшийся, у него не хватало шипов. Словом, старая рухлядь. Но вот он сделал глубокий вдох, превратился в тугой шар и на выдохе со свистом заговорил:

– Я здесь с самого основания Музея Гарнер-Ги. Взгляни в окно, видишь эту грязную стройку? Тут были красивые дома, стоящие полукругом, а теперь торчат уродливые кирпичные коробки. Я смотрел, как бульдозеры ровняли с землей старинные здания и желтые самосвалы вывозили все остатки, как никому не нужный мусор. Скоро желтые самосвалы появятся у дверей нашего музея и вывезут то, что Тара Лед считает ненужным мусором. Кто из нас выживет? Кому нужна старая лампа-иглобрюх?

– Мне нужна! Уверен, мисс Гарнер-Ги не допустит, чтобы вы кончили свою жизнь на свалке. Она говорит, что любит музей…

– Конечно, она этого не хочет. Но я слышал, как эти типы забалтывали и запугивали ее. Говорили: если она умрет, так и не приняв решения, все экспонаты будут проданы с аукциона и мало что останется в городе.

– Это правда?

– Возможно – если Констанция так и не примет решения. Беда в том, что она почти сдалась, бедняжка, ведь она считает, что никого, кроме нее, судьба музея не касается.