На пятом деле красуется восклицательный знак. Что тут у нас? Ого! Пятый — мятежник Кассиан Андор. И он капризничает. Формальное прошение о помиловании и обещание впредь законы империи не нарушать подписать отказался. Редкостный наглец. Лорд коснулся сенсора вызова.
Явившийся вместе с арестованным Андором полковник Юларен доложил о всех известных подвигах пленника. Тот слушал молча с нагловатой полуулыбкой.
— Почему вы полезли спасать крейсер, Андор? — наконец обратился к нему Вейдер.
— А с чего вы взяли, что я спасал ваш сраный крейсер?
— Ну, по факту вышло именно так.
— Допустим, надеялся, что капитану хватит благоразумия отключить дефлекторы во избежание взрыва. Тогда был шанс захватить ИЗР целым. Почему бы этому не поспособствовать.
— Вы это серьезно?
— Да нет. Не будь вас на борту, может быть. А так, командир «Опустошителя» не самоубийца. Точнее, самоубийца, предпочитающий погибнуть вместе с кораблем, а не быть придушенным киборгом-фанатиком.
— Тогда почему?
— Допустим, вспомнил, как несколько лет назад, учась на инженера-технолога, спорил с однокурсниками о том, можно ли дырку в реакторе брезентовым пластырем заткнуть. Мы тогда так ни до чего путного не доспорили, а тут такой шанс узнать, кто же был тогда прав.
— Лжёте. Вы с шести лет по тогда еще республиканским шагоходам камнями с баррикад кидали. Вам не то, что в высшую, и в начальную школу ходить некогда было.
— Верно, — не стал спорить все так же безмятежно ухмыляющийся мятежник. — Но сидеть и ждать казни оказалось скучно. Решил разнообразить обстоятельства собственной смерти. А в то, что реактор в результате не рванет, я особо не верил.
— Тогда, почему отказываетесь просить о помиловании?
— Не хочу получить жизнь из ваших рук. И если я о чем и сожалею, так о том, что в результате моих действий вы все еще живы.
— Это — само собой, — самодовольно хмыкнул лорд.
— Только вы опять лукавите, — воспользовался паузой Юларен. — Не гордость вами движет, а страх. Вам после комплексного ожога морду-то подлечили, а с глазами проблема. Пораженную сетчатку в тюремной санчасти на место не прилепят, это долго и дорого. Денег у вас нет, а ослепший — вы даже дружкам своим недобитым нужны не будете. Вот вы и предпочли казнь жизни калекой. Я не прав?
Улыбка на лице Андора на миг сменилась звериным оскалом, но он быстро сумел взять себя в руки и лишь плечами пожал. Теперь уже вполне равнодушно.
— Слабак.
От единственного слова, вернее — от ледяной волны презрения, которая вдруг вырвалась из-под привычной черной маски, полковник Юларен отшатнулся. До этого как-то не задумывавшийся о причине, по которой глухой шлем стал лицом лорда Вейдера, офицер принимал это как данность. А тут вдруг пришло острое понимание того, что с такой горечью и презрением мог отреагировать только тот, кто сам уже много лет живет, преодолевая непреодолимую немощь… Впрочем, эту мысль полковник предпочел отогнать от греха подальше.
